Агент Тартара

— Ты не оставил мне выбора... — повторил Гильде. — Ты и так узнал слишком много. И я должен тебя переубедить. Сделать своим. Или убить. Как Кобольда...

Он пристально смотрел в глаза Киму.

— Ты ведь не станешь... останавливать меня...

Это был не вопрос. Утверждение. Попытка внушить свои слова колеблющемуся сопернику. Все так же глухо и невыразительно, но так, что запоминалось каждое его слово, Клаус продолжал:

— Я не мог сделать Кобольда своим. Он был не из тех... Он и такие, как он, свято убеждены, что всякое знание есть благо. И не важно, спасет оно род людской или погубит! Человек обречен на знание — и все тут! В этом все концы и все начала!

— А может быть, это так и есть? — с неожиданной для самого себя жесткостью перебил его Ким.

— Нет!!!

Лицо Гильде посерело и дернулось. Голос сорвался в крик. И по сравнению с глухими, серыми словами, которые он произносил перед этим, крик этот был страшен.

— Нет, — повторил он уже снова глухим и спокойным голосом. — Я знаю тебя, агент, лучше, чем ты думаешь. Ты не станешь мешать мне. По крайней мере до тех пор, пока не продумаешь все до конца. Возвращайся туда, к людям... Когда придет время, мы найдем друг друга.

С Кимом давно не было такого. С детских лет. Он просто не мог сделать выбор. И поэтому понял — недолгий, но предельно ясный жизненный опыт четко говорил это ему, — что проиграл. Всегда проигрывает тот, кто задумался.

— Мы... Отсюда мы расходимся...

Гильде словно впечатывал каждое слово в мозг агента.

— Ты уже понял, я просто повторю: мне придется немного нарушить наши планы... Мне надо туда... На то полушарие. К «оружейникам». На глайдере туда слишком долго добираться. К тому же, как я подозреваю, мне будут сильно мешать. Так что для такого путешествия лучше подойдет корабль... Не бойся, я справлюсь. Ничего с вашим корабликом не станет.

«Он справится... — понял Ким. — Он справится с управлением кораблем. Он и со многим другим теперь справится...»

— Да и ты тут не пропадешь... — Гильде кивнул на глайдер. — Возвращайся к тем, к беженцам... Они еще недалеко ушли...

Он пригляделся к лицу агента, к его позе... Они стояли друг напротив друга, словно пара мастеров какого-то из восточных единоборств на ринге. Казалось, каждый угадывает, каким выпадом начнет схватку противник.

— Вот что... — тихо произнес Клаус. — Ты... не готов еще... Так будет лучше.

И успел ударить первым.

Ким подозревал, что Гильде не лыком шит по части приемов ручного боя — как-никак даже прежняя его профессия к тому обязывала. Но и себя он полным профаном в этом деле не считал. Поэтому особенно обидно было, что Клаус «выключил» его как мальчишку — парой точных касаний в «волшебные точки». Пришел он в себя, когда спина Гильде маячала уже метрах в тридцати от него — на фоне далекой громады корабля.

Ким попробовал подняться, но снова кулем повалился в снег. С трудом сел. Повернулся вслед Клаусу. Тот уверенно уходил все дальше и дальше.

«Господи! — подумал Ким. — Он же идет к „Саратоге“!... Нельзя! Там — смерть! Как же я не успел...»

Преодолевая боль, преодолевая навалившуюся на него ватную, детскую какую-то, слабость, он смог поставить себя на колени.

Не удержался и снова ткнулся лицом в стеклянное крошево растоптанного наста. Никак не удавалось заставить работать руки. И спазм все еще мертвой хваткой сжимал его горло.

Агент знал основные приемы боевого аутотренинга и понимал, что надо — надо — несколько секунд, может быть, минуту потратить на то, чтобы расслабиться и так — под самогипнозом снять сковавший его спазм, но мешал охвативший его ужас перед тем, что сейчас — вот уже в считанные десятки секунд — должно было обрушиться на них просто из-за того, что он не смог, не сумел вовремя вставить в их разговор — сбивчивый и похожий на дурной сон — всего два слова. Не успел объяснить, что «Саратога» превратилась сейчас в бомбу без предохранителя... На то, чтобы справиться с собой у него ушло довольно много времени.

Поэтому Клаус Гильде — или тот, кто когда-то был им — успел довольно далеко отойти от занесенной снегом поваленной мачты электропередач, прежде чем услышал за спиной, издалека сдавленное «Стойте! Стойте, Клаус!».

Его лицо дернулось.

«Все-таки... — сказал он себе. — Все-таки...» Несколько шагов вперед он сделал, не оборачиваясь. Надеясь, что выкрик за спиной не повторится. Снег словно колодки мешал ему идти дальше.

Но Ким окликнул его снова — уже более твердо, преодолевая сжимающую горло боль:

«Вы не понимаете, Клаус! Остановитесь! Нам надо...» Гильде стал поворачиваться — нехотя и угловато. Его рука рефлекторно рванулась к поясу. Так же рефлекторно отдернулась. Снова рванулась. Пистолет, словно ожив, сам оказался в его ладони своей рифленой рукоятью. «Клаус, стойте! Там — смерть!»

Клаус поймал в прицел смуглое пятно на фоне белого безмолвия — лицо агента. «Иначе не получается...»

Он надавил на спусковой крючок. Фигурка, четко очерченная на ослепительном фоне снегов, остановилась, пошатнулась. Стала на колени. Неуклюже, боком ткнулась в снег.