Агент тёмных чар (ЛП)

На несколько секунд я услышала шум льющейся воды, затем этот звук вновь исчез.

Я выбросила это ощущение из головы.

Габриэль поднялся, нахмурившись.

— Что за игру он ведёт? — спросил он, обращаясь скорее к самому себе, нежели к кому-то другому.

Встревожившись, я тяжело сглотнула.

— Джек Потрошитель оставлял записки, верно?

— Каракули на стене. Какая-то чепуха про евреев. Но ничего подобного.

— И это первый случай, когда наш нынешний Потрошитель оставил записку?

Он по-прежнему смотрел на клочок бумаги.

— Первый.

— Ну, если хотите узнать моё мнение… — я быстро остановила себя. Мне не нужно выставлять себя всезнайкой, иначе я сразу же настрою его против себя. — Возможно, нам лучше обсудить это завтра утром. Я подготовлю несколько идей, и мне также интересно будет выслушать ваши соображения.

Габриэль кивнул.

— Точно. Полагаю, у вас ещё нет предварительной оценки?

— Я предпочитаю сначала провести небольшое расследование. Но записка и чудовищное зрелище указывают на то, что убийца наслаждается вниманием и титулом нового Потрошителя. Возможно, часть его фантазий вертится вокруг СМИ и полиции. Заголовки таблоидов могут усилить его помешательство. И если так, то возможно, у него возникнет желание вблизи посмотреть, как мы работаем над его делом.

Я аккуратно наблюдала за ним, гадая, поймёт ли он, на что я намекала. Несколько долгих секунд детектив смотрел на меня, затем глянул поверх моего плеча на толпу за лентой. Потом он повернулся к фотографу — женщине средних лет с дорогой на вид камерой.

— Мне нужны детальные снимки толпы, — тихо сказал он. — Не наводите камеру прямо на них. Я не хочу, чтобы кто-то сбежал из кадра.

Она кивнула, наводя камеру на брызги крови вокруг тела. Она медленно наклонила линзы под таким углом, чтобы объектив запечатлел людей за лентой. Она сделала несколько снимков, чуть поворачивая камеру влево и вправо. Она умела делать свою работу. И детектив тоже.

Я уже запечатлела большинство лиц в памяти — двое мужчин с пивными животами в дешёвых костюмах, которые наверняка занимали невысокие должности в близлежащих банках; мужчина в белой кепке со следами уколов на руке; кучка подростков, которые убедили кого-то продать им пиво (как минимум один из них был больше заинтересован возможностью перепихнуться, чем тем, что здесь происходило). Но фотографии облегчат другим копам последующее изучение толпы.

С дальнего угла площади к нам приближался мужчина в сером костюме. Его лицо сохраняло серьёзное выражение.

— Детектив Стюарт, — он кивнул Габриэлю. Как мне показалось, ему было около пятидесяти лет, и его волосы уже поседели. Выглядел он очень даже неплохо, как гигантский Джордж Клуни. Ростом он был как минимум с Габриэля, к тому же крепко сложен. Стоя рядом с ними, я ощущала себя размером с маленького ребёнка. В Британии все такие гиганты?

— Шеф, — Габриэль кивнул ему, затем показал на меня. — Это агент Лидделл из ФБР. Агент, это старший детектив-инспектор Стив Вуд.

— Ах да, — голос инспектора Вуда был низким, прямо-таки раскатистым. — Профайлер.

Кажется, он тоже не в восторге. Мне становилось ясно, что начальство ни с кем не посоветовалось, вызвав ФБР. И всё же он протянул руку, а я её пожала.

— Итак, каковы наши предварительные находки? — спросил он.

На секунду я подумала, что он обращается ко мне, но тут вклинился Габриэль.

— Это убийство несколько отличается от остальных. Более агрессивное. Более… публичное. И он оставил записку, затолканную в горло жертвы.

— Мы уверены, что это тот же убийца? — спросил инспектор Вуд. — Учитывая другой почерк…

— Почерк тот же, — перебила я. — А вот стиль другой.

Чёрт возьми. Я вела себя как стереотипная американка.

Шеф взглянул на меня.

— Вот как?

— Ну, эм, возможно… — я стушевалась. «Ай, нафиг». — Почерк — это способ совершения преступления. В данном случае почерк — это перерезать горло молодой женщины ножом. Так он убивал всех своих жертв. А стиль — это то, что он сделал позднее, чтобы удовлетворить свои эмоциональные потребности. Посмертное изуродование её тела — вот его стиль. Но в этот раз он оставил записку. Его стиль изменился.

— Понятно, — он медленно кивнул. — И на что же указывает изменение стиля?

Вопрос был рассудительным, но его тон явно указывал на то, что он считает меня идиоткой.

— Серийные убийцы постоянно меняют стиль совершения убийств, — сказала я. — Они меняются и трансформируются после каждого убийства. Корректировка стиля — это нормально, но это указывает на то, что его эмоциональные потребности могли стать другими.

Он посмотрел на Габриэля.

— Каковы ваши соображения, детектив?

Габриэль пожал плечами.

— Пока что я согласен с её оценкой.

Криминалисты заворачивали руки трупа в бумажные пакеты, и кто-то уже катил носилки.

Как много времени им потребуется, чтобы всё убрать? Завтра банкиры будут неспешно шагать мимо огромного пятна на брусчатке и не знать, откуда оно взялось?

Инспектор Вуд отошёл, и я кивнула на толпу.

— Как лондонцы реагируют на преступления?

Габриэль нахмурился.

— Смесь страха и гнева. Они считают, что это форма терроризма.

Во мне заискрило раздражение.