Агент в юбке

Вероника еще раз удивилась тому, как хорошо эта женщина разыгрывала с ней любезность.

– Я ей ничего не говорил, – испуганно пробормотал Генрих, поняв, о ком идет речь.

– Не ври мне! – В голосе матери банкира опять прозвучали металлические нотки. – Что ты ей сказал о зеленой папке?

– Я ей ничего не говорил. Клянусь тебе, мамочка.

А он действительно не упомянул о ней. Просто Вероника решила воспользоваться информацией, которой располагала в результате прослушивания разговора Маслова с Ткачуком, и упомянула о ней в разговоре, чтобы прощупать степень участия Елены Владимировны в разыгрывающейся драме. И, как оказалось, она была в ней на первых ролях. Она знала о существовании папки. Неприятное открытие.

Сама Елена Владимировна замолкла, раздумывая. Очевидно, хорошо знала своего сына и поверила в его слова.

– Ладно! Завтра с утра я ею займусь. Она в гостинице? Девочка при ней?

Услышав, что да, пробормотала что-то и скомандовала:

– А сейчас немедленно спать! Чтобы завтра с утра был как стеклышко!

Вероника была уверена, что Генрих выполнит приказ своей авторитарной матери. Но, как оказалось, ошибалась. Она сидела и обдумывала последние слова Елены Владимировны, когда услышала даже не стук, а какое-то царапанье в дверь. У нее не было сомнений, кто это был. Поначалу Вероника не хотела открывать, но потом подумала, что его мать вряд ли успела так быстро осуществить угрозу «заняться» ею, и решила, что никакой опасности нет. Если Генрих пришел выпрашивать спиртное, то она его быстро выставит. А может быть, он пришел с чем-то важным?

Пришлось выйти к нему в коридор. Вид у Генриха все еще был неважный. Какая-то семья, проходя мимо с чемоданами, с удивлением оглядела небритого мужчину в грязной и незаправленной рубашке, опирающегося на стену.

– Знаете? Я хотел бы с вами поговорить, – начал он, пряча глаза.

– Говорите! Только быстрее! У меня сегодня был трудный день, и я устала.

Вероника опасалась, что он начнет ныть про выпивку, поэтому решила сразу же поставить его на место. А он все стоял и мялся нерешительно.

– Ладно! Кратко, – наконец начал Генрих. – У меня сложные отношения с отцом. Вы знаете, кто он. У нас всякое было в прошлом.

– Я знаю, – отрезала Вероника. – Давайте о настоящем! Вы хотите ему что-то сообщить?

Она понадеялась, что блудный сын помирится с отцом, отдаст ему в руки зеленую папку, наступит хеппи-энд и на этом закончится ее затянувшаяся миссия.

– Вот именно, – обрадовался Генрих. – Вы же с ним общаетесь. Передайте, пожалуйста, что группа людей в Москве хочет воспользоваться состоянием его здоровья и отстранить от управления холдингом. Я знаю, кто они, и могу назвать их имена. Пусть только он мне позвонит! Я ему все расскажу. – При этом он просительно смотрел на Веронику.

– А вы не хотите передать ему доказательства? Документы?

– У меня ничего нет, – пробормотал Генрих. – Все делается там, в Москве.

Вранье ему плохо удавалось. Дальнейший разговор с этим человеком был бессмысленным. Он больше не представлял для Вероники интереса, так как будет выполнять приказы своей мамочки, а до нее далеко. Вероника просто потеряла день, занимаясь его проблемами. Целый день.

«Тряпка, – подумала она, уходя в свой номер. – Ты упустил свой шанс».

Хеппи-энд отменялся.

Вероника собирала свои вещи в их милой квартирке в Люцерне. Оставаться там было небезопасно. Ее могли вычислить. Опасно становилось везде. Друзья Марека, а теперь еще и непонятная угроза «заняться» ею со стороны матери Генриха. Поэтому Веронике пришлось поднять Аню в шесть утра в гостинице в аэропорту, чтобы поскорее выехать оттуда. Девочка капризничала и не слушалась, и пришлось даже прикрикнуть. А по плану предстояло еще и избавиться от прокатной машины, так как она, несомненно, была оснащена системой GPS, а значит, отслеживалась. Вероника вернула ее в прокатную контору. Потом ехали на поезде до Люцерна. Поэтому сейчас уставшая и невыспавшаяся Аня сидела в углу надувшись и демонстративно смотрела в сторону.

– Такова жизнь секретного агента, – пыталась втянуть дочь в разговор Вероника, закрывая чемодан. – Приходится скрываться. Разве ты не знаешь? Ты же видела в кино. Будешь мне помогать или нет? Где твои вещи?

Девочка молча встала с места и стала медленно укладывать свой рюкзачок. Веронике стало жалко ребенка, но другого выхода не было. Приходилось уходить в бега. Что было на уме у этих людей?

– А куда мы поедем? – наконец вступила в контакт Аня.