Агент Веги

Барни любезно улыбнулся, ощущая, как внутри него растет настороженность.

Он ожидал, что Мак-Аллен будет задавать вопросы, но ведь не такого же рода.

— Главным образом — зарабатывать деньги, да? Ну что ж, неплохое хобби, — одобрил он. — Очень практичное. Я… уф! Момент…

Кончик хрупкой удочки в руке слегка кивнул, и в двадцати метрах от края мостков начал подрагивать зеленый с белым поплавок. Затем поплавок исчез. Мак-Аллен быстрым, ловким движением приподнял свой конец удочки на полметра вверх и замер.

— На крючке! — наконец объявил он, сияя детской улыбкой.

Рыба на конце удилища не особенно сопротивлялась, но старик мотал леску необычайно медленно и аккуратно, иногда отматывая немного обратно, чтобы потом вновь смотать. Казалось, что доктор полностью захвачен этим занятием. Пока рыба не показалась в непосредственной близости от мостков, на поверхности воды не было заметно ни малейшего волнения. Затем Мак-Аллен опустился на колено, высоко держа удочку одной рукой, а другой вычерпнул подсачником свой улов. Барни мельком увидел ничем не примечательный зеленовато-серебристый блин с красными лягушечьими глазками.

— Очень милый краппи, — сообщил он, широко улыбаясь, — а теперь…

Мак-Аллен положил удочку на мостки и потянулся вниз рукой. Раздались шлепки рыбьего хвоста по воде. Краппи вильнул плавником еще несколько раз на прощанье, и был таков.

— Ушел! — воскликнул Барни раздосадованно.

— А что, нельзя? — оглянулся Мак-Аллен. — Ну, уж нет, молодой человек, это я дал ему уйти. Он неплохо сидел на крючке. У краппи очень чувствительные губы, но я пользуюсь специальными затупленными крючками, чтобы оставить ему отличные шансы выжить.

Он встал вместе с удочкой, отряхивая песок с мешковатых штанов.

— Все равно у меня полно рыбы к столу, — добавил он.

— Вам, наверное, нравится это занятие? — с любопытством спросил Барни.

С серьезностью искреннего приверженца рыбной ловли Мак-Аллен посоветовал ему тоже изведать ее прелесть.

— Это захватывает. Причем, до такой степени, что может стать образом жизни. Я начал ловить рыбу примерно тогда же, когда пошел под стол пешком. Три года назад я решил, что накопил достаточно опыта, чтобы написать об этом книгу. Моя книга вызвала много споров, причем споров очень серьезных. Я бы сказал, гораздо более серьезных, нежели те, что вызвал любой из опубликованных мною трудов по физике.

Он мельком взглянул на Барни и продолжил на полном серьезе:

— Говорил же вам, что, окунув в воду удочку, я, как следует, успокоюсь после огорчения, которое вы мне доставили. Так и вышло, рыбалка — отличная терапия, насколько мне известно. Я тут подумал немного. Возможно, мне и будет интересно ваше предложение… но хотелось бы поговорить с вами о «Трубе», мистер Чард, а также еще о некоторых вещах.

— Необычайно рад это слышать, доктор, — торжественно произнес Барни. — Поверьте, мне искренне жаль, что я вас расстроил.

Мак-Аллен пожал плечами.

— Ничего страшного. Вы подали мне парочку ценных идей. Поговорим прямо здесь, — он указал на открытую всем ветрам ветхую лачугу на берегу. — Я не уверен, что Калифорния — подходящее для этого место. Поэтому и предложил вам небольшое путешествие.

— Полагаете, ваш слуга — не вполне надежный человек?

— Это Фредерикс ненадежный? О, господи, нет! Конечно, он знает о «Трубе», но Фредерикс привык к тому, что я все время что-нибудь изобретаю. Он со мной уже сорок лет.

— Сегодня, в начале нашей беседы, — заметил Барни, — он подслушивал.

— Да, это на него похоже, — согласился Мак-Аллен. — Он всегда очень интересуется теми, кто приходит ко мне. А с другой стороны… нет, дело просто в том, что в наши дни, когда подслушивающие устройства столь совершенны, никогда нельзя быть уверенным, что вас не подслушивают.

— Совершенно верно, — Барни бросил беглый взгляд на кабину. — А почему вы уверены, что в этом месте нас не подслушают, доктор?

— Здесь это никому не нужно, — сказал Мак-Аллен и обвел рукой вокруг. — Все это зарегистрировано не на мое имя. Ближайший сосед живет напротив, через озеро. Я никогда не прихожу сюда иначе, как через «Трубу», и потому не привлекаю ничьего внимания.

Он вернулся по мосткам на берег. Барни Чард последовал за ним, вперив задумчивый взор в основание загорелой шеи Мак-Аллена и растрепанные метелки седых волос, выбившихся из-под рыболовной шапочки с козырьком. Барни умел в точности определять склонность к физическому насилию у людей, с которыми имел дело. Он был решительно убежден, что ни Мак-Аллен, ни Фредерикс, престарелый мулат, выполняющий всю работу по дому, не обладают агрессивностью. Однако правая рука Барни небрежно скользнула в карман, и теперь покоилась на револьвере двадцать пятого калибра. В конце концов, ситуация была весьма необычной. Человеческий же фактор, как таковой, был предсказуем. Этот фактор и был специальностью Барни. Однако здесь с ним было связано нечто совершенно неведомое — «Труба Мак-Аллена».

Когда дело касалось его личной безопасности, Барни Чард предпочитал не рисковать.