Агент влияния

– Ладно, она. Оплатила расторжение моего франкфуртского договора, заодно выговорила какие-то мегаусловия, типа если я когда-нибудь соблаговолю вернуться, меня назначат руководить отделом информационных технологий.

– Привыкай. – Верити забросила рюкзак на плечо и двинулась вверх по лестнице. – Она уже тебе сказала, что она такое?

Она услышала, что он остановился, и обернулась.

Джо-Эдди, в мешковатых джинсах и длинном черном худи, обвешанный багажом, пристально смотрел на нее.

– Даже не намекнула.

– Считается, что я ее альфа-тестирую.

– Кого?

– Кросс-платформенную аватару. Их собираются кастомизировать. Но я по-прежнему думаю, это какой-то придурок на юморном ютубовском канале.

– А не сорвавшийся с цепи искусственный интеллект. – Джо-Эдди изобразил лицо клиента, пытающегося объяснить, что именно плохое произошло с системой его компании. – Значит, я тебя оставляю с моей сраной кошкой, а ты влипаешь в такое?

– У тебя нет сраной кошки.

– Знаю.

Верити двинулась по лестнице.

В гостиной, рядом с фотографией «Факоидов», она поставила рюкзак на пол.

– Надеюсь, это не деньги.

– Книги, – сказал он. – И сыр.

Оправа его белых очков-консервов напоминала полудюймовые отрезки труб из ПВХ. Он сложил остальные сумки на кожаное кресло, куда Верити никогда не садилась, поскольку из сиденья торчали пружины.

Привет, Джо-Эдди. Я – Юнис. Ты имел дело с моей вспомогательной частью, которая теперь включена в меня.

В видео-окошке появилась ее аватара. Она вроде бы стала строже и сосредоточенней. Прическа теперь превратилась в окруженное обрывами плато, поросшее миниатюрными джунглями кудряшек.

Когда во Франкфурте с тобой заключали договор, Верити была в душе, но я ничего не знала. Не знаю, что они делают, пока они не объявятся и я их в себя не включу.

– Кто говорит им, с чего начинать? – спросила Верити. Она решила, что Юнис пишет, чтобы Джо-Эдди тоже мог читать.

Они вроде как отряжаются. Такое чувство, что из меня, но не мной. Собирают всю доступную информацию и направляются туда, где, по их мнению, будут полезней всего. В случае Джо-Эдди это значило нанять его и доставить сюда.

– А не надо было рассказать ему, что происходит? Про камеры в шурупах, например?

Филиал прокрутил ему трансляцию с камер в такси из аэропорта. Про «Курсию» он уже знал.

– Правда? – Верити посмотрела на Джо-Эдди.

– Только понаслышке. Жутко, но скучно? Из разряда банальности зла?

Он прошел в кухню, Верити за ним. Открыл холодильник, достал пакет апельсинового сока, жадно отпил.

– Турция и Сирия тебя пугают?

– Когда я про них вспоминаю, – ответила Верити. – Тут была такая веселая жизнь, что стало не до них.

– Во Франкфурте у меня было чувство, что холодная война не кончалась. Кто-то сбил пару русских истребителей – бам, и Атлантида холодной войны встает из пучины. – Он поставил пакет в холодильник, закрыл дверцу, неудержимо зевнул. – Не мог уснуть в самолете. Вай-фая нет. Смотрел кино про Трансформеров и гадал, наступит ли конец света.

– Знакомое чувство, – сказала Верити.

– Спать, – объявил Джо-Эдди, возможно, самому себе. Как будто может уснуть прямо тут, на ногах. Но вместо этого пошел в спальню.

26 «Денисовское посольство»

Лев Зубов, некогда познакомивший Недертона с Лоубир, составил для себя список лондонских заведений, которые сохранили название, но стали чем-то совершенно иным.

Отсюда встреча в «Денисовском посольстве», вырытом ассемблерами почти под целой стороной Хэнуэй-стрит. Линейная последовательность низких, не очень больших помещений, оформленных под пещеры, создавалась как тематический ночной клуб, основанный на чисто воображаемой сексуальной притягательности ранних гоминид[21]. Теперь здесь размещался бар круглосуточных завтраков под тем же названием и с прежним декором.