Агент влияния (СИ)

Съемочная группа уже тут. Увидели нас с Роном – полетели ко мне, как мухи на свежее… хмм… варенье. Ну как же, надо отрабатывать! Деньги-то уплочены! Даже показалось, что на лбу молодой симпатичной корреспондентки и ее спутника синеют эдакие овалы от удара штампом: «Уплочено»!

– Здравствуйте! Я Синди Уайт, корреспондент. Это оператор, Лиам. Мы будем сегодня вас снимать! Порядок будет вот каким: сейчас пройдет вручение медали. После вручения я возьму у вас интервью. Потом мы переместимся в тир, где будем снимать, как лучшие полицейские департамента Нью-Йорка демонстрируют свое стрелковое умение. Из тира – переместимся в спортзал, где полицейские и инструкторы покажут, как они умеют задерживать преступников. Покажут искусство рукопашного боя. На этом съемки будут завершены. Между съемками – не менее часа, потому что нам нужно будет переместить аппаратуру, а она весит… много она весит.

– Несколько сотен фунтов! – мрачно пояснил оператор – кабели еще нужно открутить, перенести, снова прикрутить. В общем – это не с фотокамерой бегать, это телевидение. Потом смонтируем сюжет и выпустим на канале.

– А что, у вас нет переносных, легких камер? – удивился я, и тут же понял, какую глупость сморозил. Какие переносные камеры в 1971 году?! У них камеры – страшные монстры, которые надо катить как полевую пушку! А по кабелям изображение идет в фургон с аппаратурой – вон он стоит, целый автобус! Это тебе не 2018 год!

– Имеете в виду наплечную? – удивился оператор – У нас такой нет, да я слышал, что изображение у нее плохого качества. И с передачей сигнала плоховато. Нет уж, нам такое и даром не надо!

– Вас уже ждут! – заторопила Синди – Проходим в конференц-зал! Лиам, проводи – я пока забегу… в одно место!

Мы с Роном пошли за Лиамом – длинным, худым рыжим типом, на лице которого густым ковром расположились веснушки. Откуда веснушки в августе, если они должны быть весной? Впрочем – какая мне разница, на кой черт мне его веснушки?

Вдруг подумалось – а может, надо было одеться официознее? Ну… галстук, костюм и всякое такое. Все-таки вручение медали!

Вообще-то интересное дело… как они могут вручать медаль иностранцу? С какой стати? Не просматривается ли тут длинная рука моих заклятых друзей из ЦРУ? Ну… типа посодействовали! Хотя… зачем им это надо? А медаль каждый департамент может давать тому, кому пожелает. Ну вот встряло им в голову, что нужно дать, да и все тут! Особенно если простимулирует некий богатый книгоиздатель.

Конференц зал был большим и вмещал сотни три «клиентов», а может и больше. Перед сценой – телекамера, древняя, как окаменевшее дерьмо мамонта. Других-то пока нет! Никакой «цифры»! Никаких тебе носимых камер! Вот такое тачанки с ручками, похожие на гиперболоид инженера Гарина.

Если не смотреть на гаджеты этого времени – и не вспомнишь, где находишься. Форма, пилотки, лица молодых мужчин и женщин, с интересом наблюдающих для происходящим действом. Американцы, чего уж там! Попасть «в телевизор» – это ли не мечта любого в этой стране? Они спят и видят, чтобы их показали с экранов ти-ви!

Хотя почему только американцы? Что, наши, советские не собрали бы толпу народа: «Смотрите, смотрите – вон я, в третьем ряду! Видели?! Нет, ну вы – видели?!»? Да нормально все… люди, как люди. Только этих похоже что не испортил квартирный вопрос.

– Привет, Майкл! Давай, давай быстрее! (квикли, квикли!) Садись вот сюда! Скоро начнется! Вначале вручат медалидвоим парням, которые задержали маньяка, потом тебе!

– А этих, что я спас… копов – нет здесь?

– Нет. Да не о них думай, а о том, что ты скажешь толпе! На камеру скажешь!

Я сел в кресло в первом ряду, прямо у сцены, и откинувшись на спинку, стал слушать. Оператор включил камеру, но похоже еще не снимал. В зале шушукались, смеялись, ерзали на сиденьях – шел равномерный гул, который всегда бывает в помещении, где собрались несколько сотен человек. Это как в театре, когда хотят создать «шум толпы». Массовка грозно бормочет под нос: «О чем говорить, когда не о чем говорить… о чем говорить, когда не о чем говорить…» Здесь бормотать это заклинание не было никакой необходимости – люди сами по себе не могли сдержаться, обсуждая увиденное и услышанное. Все были довольны – всяко лучше сидеть тут, чем бежать кросс три километра и (или) отжиматься за то, что не так поглядел на своего сержанта.

Появился Рон, который куда-то исчез, когда мы со Страусом начали говорить. Рон был доволен, и его гладкая самоварная физиономия сияла, будто ее смазали маслом.

– Все в порядке! Заместитель шефа департамента полиции будет вручать! Он сейчас у начальника академии, скоро выйдет. Майкл, давай, держись!

– Ничто в мире не может нас вышибить из седла! – пробормотал я формулу майора Деева, ничуть не заботясь о том, поняли мои собеседники, или нет. Наверное, поняли – страна ковбоев точно поймет, когда говорят о том, как удержаться в седле.