Агент влияния

– Судя по рассказу Эйнсли, в пору твоей первой встречи с Недертоном тебе бы хотелось. Из-за того, что с тобой случилось. Каким ты вернулся с войны. И не только физически. Тогда тебе и особо серьезных причин не требовалось. Ты был как чересчур закрученная пружина. Я верно говорю?

– О’кей, – ответил он. – Верно.

– Но ты ведь уже не такой, да? Ты мог бы убить людей Прайора в проулке.

– Тлен сказала, не надо.

– Но ты мог. И тебе это сошло бы с рук.

– Чувак сбил бы самолет над Коалингой, если бы ему дали. С Верити, Хауэллом и остальными.

– Ему за это платили. Он считал, что исполняет приказы.

– Я никогда особо не парился насчет бабок.

– Верно, – сказала Юнис. – Женщина, чей набор умений мне загрузили, хотела работать с такими, как ты и Прайор. Собиралась этим заняться после Афганистана, только не вернулась оттуда. Она писала на эту тему. В медицинские журналы. Ее это волновало. Думаю, меня тоже волнует.

– Чуваку осталось до нас два этажа.

– У твоего аэродрона есть динамик. Представь меня.

– Здравствуй, Прайор, – произнес Коннер тоном обычного разговора. – Моя фамилия Пенске. Надо поговорить.

Молчание.

– Понимаю, – сказал Коннер. – У тебя пушка. Крутая. Я ее вижу. У меня пушки нет, но я удаленно присутствую в пиратской копии боевого дрона «Бостон динамикс». Твои ребята в проулке видели, что я умею им делать. Пушкой его остановить трудно, но, может, тебе повезет. Больше тут никого физически нет.

Молчание.

– Дело в том, – сказал Коннер, – что тут еще кое-кто хочет с тобой поговорить.

– Кевин, я – Юнис. Ты знаешь, кто я. Руководство «Курсии» сейчас смывается из страны. Гэвина скоро арестуют. И тебя, вероятно, тоже, если не последуешь моему совету.

– Послушаем, что за совет, – раздался на лестнице незнакомый голос.

– Я советую воспользоваться шансом, который я тебе сейчас предложу. Предлагаю один раз, повторять не буду. Вали нах. Вниз по лестнице, из дома, и дальше без остановки, пока не выметешься из страны навсегда. Ты знаешь, как это сделать. Если хоть раз увижу тебя рядом с кем-нибудь, кого знаю хотя бы по имени, уговору конец.

– Какому уговору?

– Который начался, когда я не позволила этому дрону спуститься и тебя замочить.

Молчание. Потом:

– Это все?

– И пройди психотерапию.

– Ты меня убьешь, если я не пройду психотерапию?

– Насчет психотерапии – просто совет. От Марлен Миллер, к слову.

– Это еще кто?

– Не важно. По рукам?

Молчание. Долгое.

– Что он делает? – спросил Недертон, глядя на лестницу.

– Спускается. – Коннер открыл трансляцию с маленького аэродрона: спина человека, спускающегося по лестничному пролету, такому же, как здесь. – Зачем ты это сделала? Отпустила его?

– Я могла себе это позволить. Если бы я не воспользовалась такой возможностью, когда она стратегически допустима, чем бы я отличалась от тех, против кого борюсь?

Коннер не ответил.

Недертон смотрел в спину Прайору, пока тот не исчез из виду.

109 После афтерпати

Верити не знала, кто придумал ехать сюда; скорее всего, Джо-Эдди, хотевший спать в собственной постели. Ее саму точно не тянуло на порнографический диван, хотя она не знала, есть ли другие варианты. Так или иначе, они все набились в кабину лифта, на котором она поднималась сюда в первый раз: Кейтлин, Стетс, Верджил, Мануэла, Севрин, Кэти Фан, Диксон и она. В подземном гараже их встретили охранники-фрилансеры, провожавшие ее и Мануэлу в «Эйрстрим» после подъема в гамаках. И, к радости Мануэлы, Карсин. Дрон тоже был с ними. В какой-то момент в дроне одновременно присутствовали Уилф, Рейни и Тлен, не считая Коннера. Уилф и Рейни вроде бы распрощались еще до конца мероприятия, но уже после того, как Рейни порадовалась новостям из Эль-Камышлы. Лоубир передала через Тлен, что часы «Бюллетеня ученых-атомщиков» переставили на без двух двенадцать, как до Эль-Камышлы. Верити и не подозревала, что полночь изначально была настолько близка, но Тлен объяснила, что это связано с изменениями климата и усилившейся информационной войной против демократии.

К тому времени стало ясно, что никого из их компании не заберут в тюрьму, а Стетсу даже не придется потратить на штрафы больше намеченного. Коннер сообщил, что Прайор покинул страну. Сбежали также все директора «Курсии», а с ними Гэвин. Верити стало его жалко. По словам Коннера выходило, что верхушка «Курсии» – полные мудаки. А Гэвин был не самым мудацким руководителем такого уровня по ее опыту работы до фирмы Стетса.

В гараже ждали два черных лимузина – карикатурно-огромные и, кажется, бронированные. Компания разделилась между ними; в каждый сели еще по трое охранников. Скоро Верити узнала, что они едут завтракать в «Волки + Булки» за час до открытия – Верджил обо всем договорился, пустив в ход навыки профессионального убалтывания. Теперь они сидели за одним длинным столом; витрина была занавешена плотными черными шторами, лимузины стояли на Валенсия-стрит.