Агент Зигзаг. Подлинная военная история Эдди Чапмена, любовника, предателя, героя и шпиона

Причины изгнания фон Грёнинга до сих пор неясны. Позже Чапмену рассказали, что его шеф поссорился с главой парижского отделения абвера и его тихо убрали, использовав как предлог злоупотребление алкоголем. Сам фон Грёнинг позже объявил, что собирался послать за Чапменом подводную лодку, однако начальство запретило ему это, и он навлек на себя немилость, яростно отстаивая свое решение. Также вполне возможно, что лояльность фон Грёнинга к Гитлеру была поставлена под сомнение наряду с лояльностью других сотрудников абвера. Так или иначе, фон Грёнингу пришлось покинуть свой пост в Нанте и отправиться в свою старую часть, входившую в группу армий «Центр» и воевавшую на русском фронте.

Чапмен считал доктора Грауманна своим «старым другом», но, что еще важнее, тот был его защитником и патроном. Его уход стал серьезным ударом. Тем временем допросы продолжались. Полковник люфтваффе, провожавший его в Ле-Бурже, и пилот, лейтенант Шлихтинг, расспрашивали его о прыжке и приземлении. Следующим был армейский офицер, безымянный и недружелюбный, за ним появился какой-то гражданский, забросавший его пятью десятками вопросов о британских военных базах и вооружениях, ни на один из которых Чапмен не знал ответа. Кого бы Чапмен ни спрашивал про доктора Грауманна, — от всех он получал уклончивые ответы, из которых следовало, что тот находится «где-то на Восточном фронте». В конце концов Эдди, собрав всю свою храбрость, заявил, что хочет немедленно видеть доктора Грауманна и что «он больше ни перед кем не будет отчитываться о своей работе и не останется под началом другого человека». Однако его просьба, равно как и сквозившее в ней неприкрытое раздражение, была оставлена без внимания, — по крайней мере, так казалось.

Вопросы ему задавали дружелюбно, но весьма настойчиво. По вечерам ему было позволено развлекаться, однако лишь в компании Альберта и еще одного соглядатая. В просьбе выдать аванс из тех денег, что ему причитались, было решительно отказано. После решительного протеста он получил на расходы 10 тысяч франков. Позднее эту сумму с явной неохотой увеличили до 20 тысяч франков. Это не было похоже на ту встречу героя и невероятные богатства, о которых он мечтал. Это несоответствие чрезвычайно напрягало Чапмена. Эдди запоминал лица допрашивавших его, а также те немногие имена, которые ему удавалось выяснить. Однако основная часть его психической энергии уходила на то, чтобы вновь и вновь рассказывать свою историю — полуправду-полуложь, которая была огненными буквами вписана в его память после долгих дней и недель повторений на Креспини-Роуд. Он ни разу не сбился и не допустил ни единого разночтения, хотя был особенно осторожен с временем и датами, обозначая их лишь приблизительно, памятуя предупреждение Тара Робертсона: «Важно не называть точного времени, иначе рассказ получится чрезмерно точным». Он так хорошо знал свою легенду, что временами сам в нее верил. Благодаря сохранившейся стенограмме знаем ее и мы.