Агент Зигзаг. Подлинная военная история Эдди Чапмена, любовника, предателя, героя и шпиона

За несколько дней до Рождества Бэквелл и Тус в гражданской одежде прибыли в «лагерь 020», забрали личные вещи Чапмена и препроводили его из камеры. Без всяких предисловий Чапмен попросил Бэквелла ссудить ему один фунт, чтобы оставить чаевые сержанту, «так хорошо следившему за ним». (Только Чапмен умудрился покинуть «лагерь 020» так, будто выезжал из хорошего отеля.) Они ехали на север. В машине новые компаньоны Чапмена представились как Аллан и Пол и объявили, что теперь они его «постоянные компаньоны, друзья и будут защищать его как от полиции, так и от его криминальных знакомых из прошлой жизни». В дороге Чапмен говорил мало. «Разговор получился натянутым», — докладывал Бэквелл.

Никем не замеченные, трое мужчин выбрались из машины и двинулись по садовой дорожке к дому номер 35 по Креспини-Роуд — неприметному, стоявшему на отшибе зданию на тихой улице в ничем не примечательном лондонском районе Хендон. Несколько соседей «копались ради победы» в своих садиках, однако на новоприбывших никто даже не взглянул. Но если бы кто-нибудь из соседей отличался экстраординарным любопытством, он мог бы заметить: в доме 35 никогда не снимают светомаскировочные шторы (впрочем, многие не торопились делать это), на дверях сменили все замки и этим утром в дом приехал человек с тоненькими усиками, установивший антенну на задней части крыши.

Внутри дома номер 35 Бэквелл запер дверь, и трое жильцов принялись, как он выразился, «обживаться». Рид устроил комнату радиосвязи на верхнем этаже. Спальня Чапмена была по соседству с ней, а двое полицейских делили третью спальню. Экономка, миссис Уэст, должна была отсутствовать несколько дней, поэтому полисмены распределили обязанности по дому: Тус отвечал за закупки, а Бэквелл — за приготовление пищи. Улучив момент, когда Чапмен не мог их слышать, они разделили между собой и задачи иного рода: «Мы с Алланом договорились наблюдать за Эдди с разных сторон. Аллан изучал его характер, симпатии и антипатии, а я отвечал за фактическую сторону, фиксируя каждое сказанное им слово, которое могло представлять интерес».

Чапмен был обеспокоен. Он пожаловался на плохой сон и не выразил желания покидать дом. Словно пара заботливых матерей-наседок, Тус и Бэквелл старались сделать так, чтобы «Эдди почувствовал себя как дома». Бэквелл спросил Чапмена, что ему нравится читать, и был поражен его любовью к серьезной литературе. «Его вкус необычен для человека, ведущего подобный образ жизни», — подумал Бэквелл и приобрел для Чапмена несколько немецких романов, стихи Теннисона и пьесы Пьера Корнеля на французском.

Постепенно напряжение Чапмена спадало. Целыми днями он сидел на продолжавшихся допросах, отправлял радиограммы под надзором Рида и строил планы. Вечерами он читал, курил, слушал радио и болтал со своими дружелюбными охранниками. Бэквелл и Тус потихоньку обменивались накопленной информацией о подопечном. Они были поражены тем, сколь сильное воздействие оказала на Чапмена германская пропаганда. Так, он не обращал внимания на информацию Би-би-си о продвижении войск союзников, утверждая, что он точно знает: Германия выигрывает войну, а Россия истощена. Он доказывал, что союзникам никогда не завоевать Францию. Бэквелл решил провести собственную пропагандистскую кампанию, предложив Чапмену патриотическую книгу «Я, Джеймс Блант» Генри Мортона — фантастический роман, рисовавший картину Британии под властью нацистов. «Постепенно мы заставили его понять, что германская пропаганда, сколь бы убедительна она ни была, все же далека от правды».

Через несколько дней жизни под общей крышей Бэквелл и Тус доложили, что Чапмен кажется «вполне счастливым» и при этом оказался «кладезем информации». Казалось, их подопечный знает все о диверсионной работе: так, он «часто рассказывал о различных методах проведения диверсий, объясняя, как взрывать опоры, мосты, резервуары с бензином и т. д.». Часто он настаивал на том, чтобы с ним говорили по-французски. Оба полицейских были единодушны в том, что им достался весьма экстравагантный подопечный. Только что он читал классическую французскую литературу в оригинале и цитировал Теннисона, — и вот уже рассказывает о самом надежном способе взорвать поезд.