Агентесса

– Я понял. Они дадут обличающие показания, – тут посланец замолчал, покрутил головой, словно в чём-то сомневаясь, а затем продолжил: – Что ж, я думаю, это приемлемо… Но позвольте спросить, как вам всё это удалось? Вы что же, контактируете с местной полицией?

– Да какая разница? Послушайте, если вас не устраивает такой вариант, мы напрасно теряем время.

Окажись на месте этого посланника типичный солдафон, на этой фразе всё бы и закончилось. С другой стороны, если бы Элен дала слабину, ничего хорошего тоже не стоило ожидать – просто потому что ей бы не простили сотрудничества с майором из департамента внутренней безопасности страны, входящей в НАТО. Элен интуитивно чувствовала, что делает всё правильно, но примет ли её условия посланец?

Ей повезло, Виктор Витальевич давно работал в ФСБ – ещё с тех времён, когда эта организация называлась по-другому. Он понял, что игру ведёт Элен, и стоит ему где-то пережать, придётся завершить разговор, не добившись результата. Поэтому только развёл руками, улыбнулся и кивнул:

– Давайте сделаем так. Я съезжу в наше посольство, переговорю с Москвой, а затем… – и тут словно спохватился: – Честно говоря, вот чего не понял. Я что, встречусь с ними во французской тюрьме?

У Элен уже был готов ответ:

– Есть два варианта. Первый, они дают показания под запись на видео. Если вас это не устроит, тогда добивайтесь их экстрадиции в Россию. Но вряд ли они согласятся на второй вариант…

– Почему?

– В любой момент вы можете передумать, и они это понимают.

– Что ж, видеозапись тоже нас устроит.

Итак, полковник будет обезврежен. Это уже кое-что! Теперь надо продолжить торг, чтобы сняли обвинения с Лехницкого в обмен на тот злополучный компромат и сократили срок Егору. Но это не исключает акцию против Идельсона – всегда нужно иметь план Б на всякий случай.

Но всё оказалось не так, как Элен предполагала. При следующей встрече Виктор Витальевич огорошил её таким известием:

– По нашим сведениям, полковник покинул Россию. Сделал он это под чужой фамилией, вроде бы Бузунов. Есть основания предполагать, что он направляется в Париж, чтобы самому завершить начатое дело.

«Этого только не хватало!» Так подумала Элен, передавая посланцу из Москвы видеозапись показаний, обличающих полковника. «Уж очень долго телились! Хотели, как лучше, а получилось совсем наоборот. Во всяком случае, в том, что касается моей миссии. Всё потому, что трудно бороться на два фронта».

А посланец продолжал:

– Если вы его найдёте, сообщите Шарлю. Мы предпримем необходимые действия.

– Скорее уж, он сам меня найдёт.

– Что ж, это упростит нашу общую задачу.

«Это как сказать. Совсем не факт, что наши цели совпадают».

Глава 23. За гранью допустимого

После встречи с посланцем из Москвы Элен пыталась спрогнозировать развитие событий и найти тот единственно верный путь, который приведёт её к поставленной цели: освободить из тюрьмы Егора, ну и по возможности помочь Лехницкому.

«Ну допустим, я найду и этого беглеца или полковник сам выйдет на меня, чтобы узнать, где скрывается Лехницкий. Допустим, что его вывезут в Россию, там приговорят к длительному сроку заключения в колонии строгого режима и… Да нет, скорее всего, избавятся от свидетеля, и концы в воду! К примеру, он якобы выбросится из окна, когда поведут на очередной допрос. Нет, такой вариант меня не устроит».

И тут в голове неожиданно возникла мысль: «Что-то израильтяне приутихли». Вроде бы ей нет никакого дела ни до этого Моссад, ни до Жосса, которого обрабатывают сейчас то ли в Ясенево, то ли на Лубянке. Ну правда, кое-как удалось избавиться от этого приставучего соглядатая, так и радуйся, и выкинь его из головы. Это отыгранная фигура, и на шахматной доске ей места уже нет, разве что начать другую партию…

А что если и впрямь подключить Моссад? Натравить их агентуру на полковника, сообщив, что виновник похищения их агента прибыл в Париж под вымышленным именем. Тогда уж ему будет не до поисков Лехницкого, придётся спасать собственную шкуру… Но что конкретно она сможет сообщить? Не факт, что он использует фамилию Бузунов, а искать иголку в стоге сена – это безнадёжное занятие. И тут Элен вспомнила о давно забытом увлечении. Родители чуть ли не силком заставили её записаться в кружок рисования при ЖЭКе, чтобы поменьше общалась с дворовыми мальчишками. Потом и сама Элен так увлеклась, что рисовала всё подряд – кошку, дремлющую на подоконнике, соседскую собаку, а уж папу с мамой запечатлела во всех ракурсах, причём рисовала и с натуры, и по памяти. Где теперь эти её детские рисунки?

«А что, очень может быть. Почему бы нет?» Элен попросила принести несколько листов бумаги, и вот взяла ручку и попыталась изобразить овал лица и причёску. Затем злые, прищуренные глаза, массивный рот и подбородок с ямочкой. Нельзя сказать, что вылитый полковник, но что-то общее постепенно намечается. Элен сделала несколько эскизов анфас и в профиль, и через пару часов на столе перед ней лежал… Нет, не фоторобот, однако любой розыскник был бы вполне доволен, окажись в его распоряжении такой портрет.