Агентство «Чудо-трава»: Семь невест некромага

Кошка проскользнула между склепами и запрыгнула на невысокое крыльцо, а я заглянула в один из каменных ящиков и остолбенела при виде молодой девушки в белоснежном платье. Лицо несчастной было смертельно бледным, глаза закрыты, а губы подведены ярко-красной помадой. Я быстро склонилась над «невестой» и протянула руку, кончики дрожащих пальцев прикоснулись к гладкой и ледяной на ощупь коже. Шею словно пронзили тысячи маленьких игл животного страха.

– Ну вот вы и нашлись, – ровным голосом проговорила я и, пересчитывая «невест», обошла гробы. – Шесть… – Поцокала языком: – Для ровного счёта одной не хватает! – Осторожно покосилась на кошку, которая активно вылизывалась на крыльце: – Уж не тебя ли? Ты же Данья? – Кошка, не прерывая занятия, не обращала на мои слова внимания. Я постучала указательным пальцем по губам и предположила: – Или ты некромаг? Если предположить, что тот красавчик с розами, в которого я врезалась во время погони за кошкой, и есть этот маг смерти, то…

Кошка не делала вид, что собственная гигиена ей важнее, и все ведьмы животному до лампочки. Может, я ошиблась, и она совершенно обыкновенная? И тут дверь в дом медленно приоткрылась, – от жуткого скрипа мне подурнело. Попятилась и, наткнувшись на пустой гроб, едва туда не свалилась. Взвизгнув от ужаса, бросилась прочь от страшного дома: ляд с ними, с деньгами! Мне с самого начала не понравилась вся эта затея с «невестами»!

Быстро оглянувшись, я увидела, что за мной никто не гонится, более того из двери так никто и не вышел, и даже кошка так и сдвинулась с места. Нет, всё равно нужно убираться! Расскажу всё Генриху, пусть Комитет разбирается с некромагом… И тут врезалась во что-то с такой силой, что меня отбросило на могильную плиту. Застонав от боли, осела на землю. Не в силах даже вдохнуть, слабо вцепилась пальцами в землю, как вдруг та задрожала, местами взбугрилась и зашевелилась так, словно кто-то пытается вылезти из глубины. Не помня себя от ужаса, я вскочила и бросилась наутёк, но тут же снова врезалась в невидимую преграду. Хвала небу, не так сильно, как в первый раз.

Выпрямилась и судорожно вдохнула: воздух с трудом, словно разрывая, наполнил сжавшиеся от страха лёгкие. Протянула руки: дрожащие пальцы нащупали скользкую поверхность, которую не видел глаз. Я положила на неё ладони и, привстав на цыпочки, подняла руки, проверяя, насколько высока преграда, и даже подпрыгнула, но это мне ничего не дало, – стена уходила и дальше, чем я могла дотянуться. Тогда я, не отрывая ладони от магического забора, пошла вдоль него.

Пальцы скользили по неприятно-холодной поверхности, больше всего напоминающей лёд, быстро теряя чувствительность, и я невольно отдёрнула покрасневшую ладонь и, прижав ко рту, попыталась согреть дыханием. Что это? Окружает ли эта преграда дом, или просто стоит одинокой стеной? Я покосилась на кошку: та, развалив задние лапы, с усердием лизала свой живот. Дверь дома оставалась приоткрытой, в проёме никого не было видно. Я опустила глаза, – земля вроде не шевелится, – как взгляд наткнулся на палку с закруглёнными сучками на концах.

Подхватив её, я ткнула толстым концом в невидимую стену и, осторожно ступая между могил, пошла вдоль преграды. Над головой с оглушительным карканьем проносились вороны, ветер остервенело раскачивал высохшие деревья, и те жалобно скрипели, роняя на чёрную землю обломки веток. Серебряные блики лунного сияния скользили по мрамору плит то тут, то там, и мне постоянно казалось, что это чьи-то глаза…

Палка, упирающаяся в преграду, двигалась абсолютно бесшумно, а вот у меня под ногами то трещала сломанная ветки, то хрустела прошлогодняя листва, то что-то противно чавкало. Рука уже ныла от усталости, а конца преграде всё не было. Я постоянно посматривала на молчаливый дом, понимая, что и эта моя версия, увы, верна, – магический «забор» окружает дом. Расстояние до него навскидку оставалось всё тем же, но крыльца с наглой кошкой видно уже не было, зато взору моему открылись чёрные квадраты окон, напоминающие две зияющие пустотой глазницы в черепе.

Я содрогнулась и опустила руку с палкой, как вдруг услышала тихий вой. Напрягла слух: вроде не собачий… да и не волчий, – уж как воет Вукула, я никогда не забуду! И вообще, более всего этот вой походил на тоскливый плач отчаявшегося существа. Опять ловушка? Возможно… Но, как говорит, Генрих, любопытство-то терзает! На всякий случай, чтобы вновь не наткнуться на что-то невидимое, я выставила перед собой палку… ну и так, в качестве устрашения и средства самообороны заодно, – если кто вдруг выскочит, то огребёт дубиной быстрее, чем успеет сказать «мяу»!

Звук становился всё отчётливей. Показалось, что я его даже узнаю! Но кто так может выть? Не человек точно: люди так не плачут. Может, какая-нибудь животина по ночам так призывает своего самца, а тут я, да с дубиной… Нате вам брачные игры!