Агентство ’ЭКЗОРЦИСТ’: CITRINITAS

— Благодарю! — заговорщицки шепнул я и, не задерживаясь долее, поспешил обратно на станцию.

Клиника любезно предоставила мне для этого машину. В виде компенсации за то, что зря приехал.

На перроне я приобрёл билет до города и почти полчаса ждал прибытия поезда. Состав был местный, так что в купе оказалось четыре человека. Было душновато, однако одна из пассажирок категорически воспротивилась предложению приоткрыть окно. Не будь я алхимиком, пришлось бы мариноваться всю дорогу. Но я незаметно уменьшил габариты стекла — так, чтобы только не выпало из рамы. Через образовавшиеся щели поступало достаточно воздуха. Плюс я ещё и в стене проделал парочку отверстий — там, где не видно было.

Это малость скрашивало поездку. Однако день был потерян. Это огорчало меня больше всего. Мои приготовления, история, сочинённая, чтобы вселиться в клинику, грим — всё оказалось напрасным. Возможно, что-нибудь из этого и пригодится в дальнейшем, но настрой был уже не тот. Я трясся в поезде с мрачным видом и не вступал в разговоры попутчиков. Впрочем, те тоже болтали не слишком оживлённо.

Единственный диалог, который меня заинтересовал, произошёл уже на подъезде к Лондону между худым нервным господином, поминутно отиравшим испарину с лица большим цветастым платком, и коротко стриженой барышней с большими живыми глазками.

Тем не менее, тему она подняла неожиданную.

— Что вы думаете об убийстве Рудвиля? — спросила, озорно сверкнув карими глазами на попутчиков. — Об этом писали все газеты.

Толстуха проворчала что-то неразборчивое, но пассажиры на неё не обратили внимания — не могли простить отказа отворить окно.

— А что тут думать? — сказал нервный господин, оттягивая указательным пальцем жёсткий воротник. — Анархисты окончательно распоясались! Обнаглели до последней степени! Лично я считаю, что всю подобную публику…

— Это были не анархисты, — перебила девушка.

— Что? — сбился господин.

— Бомбу бросили не анархисты, — спокойно повторила попутчица. — Это были террористы. Рудвиль, видите ли, на своём вагоностроительном заводе в американских колониях нормы труда не соблюдал, зарплату урезал, штрафы за всё, что ни попадя, взимал, да ещё за жильё драл втридорога, так что рабочим, считай, ничего уж и не оставалось, кроме как зубы на полку. А ведь многие семейные. Главное же, двое погибли из-за того, что Рудвиль решил экономить на освещении в цехах. Как только на его заводе не началась забастовка, не пойму! — девушка раскраснелась и стала чудо как хороша. — Вот террористы и объявили, что судили Рудвиля и приговорили к смерти за жадность, наплевательское отношение к человеку и угнетение трудовых масс!

— Как это «объявили»? — заинтересовался я.

А сам подумал: смелая барышня — рассуждает на такие темы с незнакомыми людьми. Недолго и в Секретную службу попасть: мало ли в поездах филёров да провокаторов ездит. Его Величество хоть и смотрит на подобные разговоры сквозь пальцы по сравнению с прочими монархами, однако надо ж и поостеречься — от греха подальше.

— Послали в редакции газет письма, — ответила девушка. — Там всё и объяснили.

— Кто дал им право судить — вот в чём вопрос! — сказал нервный господин. — Выносить приговоры — обязанность законной власти, а не каких-то там… — он брезгливо поморщился и не закончил.

— Кого же? — округлила карие глаза барышня.

— Студентиков, начитавшихся социалистических статеек! — буркнул господин. — Всё это из Гегемонии идёт! — добавил он с особым отвращением.

— А вы, значит, против Гегемонии? — заинтересовалась девушка.

Я видел, что она попросту смеётся над своим нервным собеседником, но тот, кажется, всё принимал за чистую монету. Мне даже стало его немного жалко.

— Я не против Гегемонии, — резко ответил господин, вытерев платком испарину (даже шею промакнул). — Я против англичан, которые проливают кровь своих соотечественников ради нелепых идей, которые истинному британцу должны быть чужды!

— Вот как? — кажется, на этот раз и девушку задело. — А кто же это такие, эти ваши истинные британцы? — поинтересовалась она, уже не скрывая язвительности.

— Те, которые помнят, что на ними испокон веков стоит Его Величество, защитник и благодетель, и на него единственно уповают! И знают, что, если какие изменения и реформы в Британии и будут, то не снизу, не от революционеров пойдут, а сверху, от императора, как и положено по закону человеческому и Божьему!

— Да вы попросту монархист! — выплюнула барышня с откровенным презрением.

— А вы, я так понимаю, убеждения господ студентиков разделяете? — уже и сам с язвительностью вопросил нервный господин. — Может, и действия террористов одобряете?

Кажется, перепалка грозила вылиться в настоящий скандал. Толстая попутчица уже поглядывала на спорщиков со страхом, явно жалея, что оказалась с ними в одном купе: как бы потом, если что, не оказаться с ними в одних казематах.

— Убийств не одобряю! — ответила девушка, на щеках у которой во время спора появился очаровательный румянец. — Как христианка. Но недовольство народа понимаю.