Агентство "Иллюзия". Возлюбленная для бастарда (СИ)

А вот страшно почему-то не было. Было горько. Я растратила свою жизнь, добиваясь чего-то, считая, что вот потом буду жить, обязательно буду. И не учла главного – потом может не наступить. Нет, я догадывалась, что подобный вариант имеет место быть. Мы не раз обсуждали это со Сьюзан. Но что скрывать? Я не верила, что со мной подобное может случиться. Точнее… надеялась, что не случится.

Я не поняла и не увидела, а скорее ощутила, что мы уже не на Гранях. Мы вообще непонятно где. Стейн уложил меня на что-то мягкое, предполагаю – кровать. По ощущением – тепло и спокойно. Посмотреть – не получалось из-за темноты. Не сумерек, не полумрака. А полной темноты.

Признаюсь, особого интереса по поводу места, где мы оказались, проявить я была в этом состоянии просто не способна. До меня отчетливо дошло – я слабею. С каждым мгновением, с каждым вздохом, с каждым ударом сердца. Сил все меньше.

– Не спи, Адалинда. Мы сейчас все исправим, – жестко и четко.

Командовал. И если раньше я бы точно возмутилась, хоть мысленно, то сейчас мне стало легче. Возьму и совсем ненадолго переложу все ответственные решения на Стейна. И не ответственные тоже. Он мужчина – пусть развлекается самым привычным для него делом.

– Сейчас. Я быстро, – проговорил Бенджамин.

И я скорее ощутила, чем даже поняла, что он оставил меня одну. И, несмотря на то, что в этом месте было тепло, меня пробил озноб. Снова начали зудеть обожженные каналы. И не просто зудеть – они разгорались, как если бы на остывшие угли бросили горсть щепок, и они начинали тлеть. Я отчетливо поняла, что достаточно одного лишь дуновения ветерка, чтобы они вспыхнули и сожгли все вокруг. В моем случае – это магия. Чуточку магии – и я сгорю.

Даже в таком состоянии я задалась вопросом – как? Как такое возможно, чтобы от одного заклинания я почти выгорела? Ну не рассчитала силу, с кем не бывает. Максимум отделалась бы головокружением. Но не выгоранием. Не так! А так – ударила по карете и… карета меня попыталась усмирить. Скорее даже… поглотить.

И подумать бы над этим. Но вернулся Стейн. Зажегся очень мягкий оранжевый свет, а все равно больно резануло по глазам.

Я едва смогла рассмотреть невысокого старичка в очень странной мантии. И только чуть позже до меня дошло – не в мантии. Это был домашний халат. Словно этого человека только-только выдернули из дома, даже не дав возможности переодеться.

Старик склонился надо мной, внимательно осмотрел, коснулся кожи где-то между ключиц, и по телу пробежался холодок. И по его поджавшимся губам стало понятно – шансов мало. Если вообще они есть.

– Делайте то, что потребуется! – процедил застывший в шаге от кровати Бенджамин, тоже оценив выражение лица осматривающего меня мага примерно как и я.

– Я не справлюсь сам. Нужно напитывать и удерживать ее каналы, пока я буду их восстанавливать и стабилизировать, – растерянно заговорил старик. – Ей…

Моя рука оказалась в руках Стейна, и, кажется, он даже опустился на колени, потому что его лицо было очень близко.

– Делайте, что требуется, – повторил, – я буду вам ассистировать, – и уже мне: – Линда, будет больно, – и в глазах его полыхнуло что-то такое, от чего мне стало и вовсе не по себе. Ему было больно сейчас. Почему? Это другой вопрос, но ему точно было больно сейчас. – Но… если ничего не сделать…

– Справлюсь, – каркнула я.

Именно каркнула. Голоса не было. Осталась какая-то странная смесь хрипа и треска. Больно было остро, до слез. Но плакать я буду, если выживу. А пока я намерена сражаться.

А дальше была боль. Она сжигала меня заживо. Я растворялась в этом огне, сама превращаясь в пламя. Я кричала, срывая горло, и оглохла от собственных криков. И точно могу сказать, что никогда не ощущала ничего подобного.

Теперь я знала, как выглядит наказание грешников.

Каждое прикосновение благообразного старичка превращалось в пытку каленым железом. И я уже давно потеряла ощущение времени, пространства, себя самой.

Остались только ладони Стейна, крепко сжимающие мою ладонь, и его голос.

Магия, наполнявшая каналы, рвалась прочь, она была чужда мне. И я даже не пыталась ее удержать. Удерживал ее кто-то другой, взявший полный контроль над моим телом. И я ненавидела его всей своей душой.

– Еще немного, Линда, – шептал Бенджамин, – Еще совсем чуть-чуть.

– Почти закончил, – кряхтел старик, продолжая свои бесконечные пытки.

Многоликий в семи ипостасях, я ненавижу этого палача.

– Ну, вот и все, – устало произнес старик.

Правда, я этого не ощутила совсем. Мне казалось, что я превратилась в одну сплошную кровоточащую рану.

Не сразу осознала, что Стейн поднял меня на руки и спустя несколько сумасшедших ударов сердца опустил в прохладную воду, устроив голову на бортике и подложив что-то мягкое под шею.

И сразу стало легче. Боль не ушла полностью, но я уже не горела заживо. И боль продолжала уходить, словно смываемая прохладной водой.