Агентство "Иллюзия". Возлюбленная для бастарда (СИ)

– Это не вариант, – прервал мои размышления Стейн. – Мы решим все иначе…

– Я все же предлагаю спрятать пока Линду в замке Роз, – тут же подала идею Валери. – Там до нее никто не дотянется.

– Да. Пожалуй, это лучший вариант. Пока я обдумаю возможности, – кивнул бастард.

А у меня буквально челюсть отвисла. Вот так легко все решили? Меня вообще спрашивать не собирались.

– Да, вы правы. Мне стоит немедленно встретиться с советником Глори, – поднявшись с кресла, зло процедила я. Отчего получила два не злых, но совершенно растерянных взгляда. Пришлось объяснить. – Никакие статусы – возлюбленной или наследницы – не меняют моего образа жизни прямо сейчас. Мое право на решения всегда остается за мной. Если вы не согласны, я никого не задерживаю. Черт с ним, с Глори. Его мотивы могут быть какими угодно. Но… мать… – у меня на мгновение осип голос от одного этого слова и всего того, что творилось в этот момент в душе, – знала, что делала, и не стала бы рисковать единственной дочерью. Уж вы, леди Эдерсон, должны это понимать.

– О, я прекрасно понимаю, – вспылила женщина, которая мне до недавнего времени казалась образцом хладнокровия. – Но в то же время знаю, что нас предали. Я повторюсь, ей вырвали сердце…

– И это значит, что люди не знали ее привычек, не знали ее, но знали, что она вам написала! – на высоких тонах оборвав речь леди Эдерсон, выпалила я. – Кто еще видел записку матери?

Лицо Туманной Розы стало белее снега. Но она все же смогла произнести:

– Это совершенно невозможно. Моя прислуга верна мне.

– Возможно, вам служили сироты из приюта святой Агнессы? – спросил Стейн.

А ведь и правда. Прислуга, охрана… незаметные, но вездесущие. Настоятельница, вероятно, могла внедрять своих людей давно. Вот для этого… О Многоликий в пяти ипостасях, что могло ею двигать, чтобы так остервенело желать уничтожения всего живого?

– Проклятье! – процедила Туманная Роза сквозь зубы. – Моя камеристка. Я забрала ее из приюта святой Агнессы за несколько лет до трагедии. Она… всегда была мне верна. Я так считала, по крайней мере.

Герцогиня медленно, с шумным присвистом втянула воздух через нос, словно пыталась взять эмоции под контроль. Но получалось у нее это, видимо, из рук вон плохо.

– Мой переезд, значит, откладывается. Это к лучшему, потому что я все же намерена посетить советника. И если вы против, то я не призываю составлять мне компанию, – отчеканила я, скрестив руки на груди и давая понять, что спорить со мной совершенно бесполезно. – Посему спешу вас оставить. Мне необходимо подготовиться. Можете еще пообсуждать, как бы распорядиться моей жизнью без моего на то согласия, но должна вас предупредить, что в подобном случае и без моего участия. Однако если вы готовы действовать со мной сообща, то я, в свою очередь, готова выслушать ваши предложения и идеи.

Все это я высказала чуть ли не на одном дыхании. Как ни крути, а я в этой игре центральная фигура, и прятаться мне нет смысла совершенно. Лучше вытащить осколок и восстановить артефакт. А уж после можно отловить всех заговорщиков, выяснить их мотивы и зажить спокойно. Работать в “Иллюзии”, в конце концов. И не встретившись лицом к лицу с Глори, провернуть все это нереально.

Глава 30

Укутанный снегом город сковало морозом. Он хрустел снегом под ногами, кусался и кололся, словно пытался загнать нас обратно в тепло и уют надежных стен особняка, а не трястись в экипаже. Темно-синее до черноты небо переливалось бисером мерцающих звезд. И вокруг царили такие тишина и покой, что оживление в освещенных окнах приближающегося поместья советника Глори казалось чем-то абсолютно нереальным. Будто постановка из театра теней.

Многоликий, что нас там ждет? Захочет ли советник, который вопреки тому, что Стейна оправдали, обвиняет именно бастарда в смерти сына, с нами разговаривать? Не пожелает ли он отомстить, раз уж подвернулась возможность? Столько вопросов… И Бенджамин не спешил меня успокаивать. Он вообще молчал. Держал меня за руку и сосредоточенно о чем-то размышлял. Кажется, тоже пытался дать ответы на те же вопросы и понять, как вести себя с человеком, который тебя искренне, всем сердцем ненавидит.

Странно, но если с момента разговора с Валери Эдерсон у меня не возникало ни единого сомнения, что встреча с советником – необходимость, то сейчас стало как-то… не страшно, скорее неуютно. Ненавижу ситуации, где практически невозможно просчитать последствия каких-либо шагов. А этот именно такой. Не добавляли оптимизма и слова, которые бабуля мне сказала наедине, в моей комнате, пока я готовилась к этому визиту:

– Линда, я понимаю, что ты жаждешь разрешить эту ситуацию, хочешь закончить то, что было начало Лилит, но… Я не переживу еще одну потерю. Столько лет я лелеяла надежду, что ты жива, что я когда-нибудь смогу тебя отыскать. Эта надежда давала мне силы дожить до нашей встречи. И теперь… – она отвела взгляд: даже мысли о неблагоприятном исходе причиняли ей почти физическую боль.