Агентство "Лилит". Сказка об обречённой царевне

— Ты права, — согласилась я. — Об этом-то мы и говорили вчера с Хадиджей. Нельзя без конца прокладывать новые тропы, ведущие всё в новые и новые реальности, создавать и уничтожать всё новые и новые островки бытия. Это нарушает гармонию вселенной. Чем чаще изменения, тем больше хаоса в этом мире, сама реальность становится зыбкой, а смешение времён и пространств грозит катастрофой. Эта история, в которой мы с тобой сейчас участвуем, уже достаточно чётко прописана на ткани бытия. Уже возникли новые связи, уже приведены в действие механизмы, остановив которые, мы можем спровоцировать страшные разрушения в судьбах людей и миров. Знаешь… Иногда я чувствую, что что-то можно изменить, но тут, в этой истории, уже нельзя изменять слишком много. Сейчас нам лучше подчиняться логике линейного времени. Настолько, насколько это возможно. Мы создали мост между нашей реальностью и той реальностью Древнего Царства, где живёт твоя египетская подруга. Мы должны одолеть врагов, по возможности не вмешиваясь в уже случившееся там и здесь. И там, и здесь надо плясать от того, на чём мы остановились в обоих этих фрагментах реальности.

— Если ты сломаешь машину времени, то они могут сделать её снова, опять отправиться в тот отрезок времени и снова попытаться убить Анхе. Мы должны выяснить, что им от неё надо. Сделать так, чтобы они от неё отвязались.

— И мы непременно это сделаем. А теперь нам надо отдохнуть.

— Терри, ты говоришь, что иногда чувствуешь, можно внести в прошлое изменения или нет…

— Иногда чувствую. Всего лишь иногда. И лучше в него всё-таки не вмешиваться.

— Терри, а мы ведь и не вмешиваемся в историю Хату-Септа, мы стараемся не допустить вмешательство урмиан…

— Да, мы стараемся предотвратить преступление, которого не могло бы быть, если бы урмиане не смогли проникнуть в то время. С другой стороны, наше появление там создаёт новые сюжетные повороты. Предотвращая вмешательство, мы всё-таки тоже вмешиваемся в историю. Всё это очень сложно, и никогда нельзя предугадать результат. Единственное, что мы можем в этой ситуации, — вести себя так, чтобы не было стыдно за свои поступки. И мы должны быть предельно осторожны с человеческими жизнями. Да, я убила тех, у реки, но в противном случае убили бы тебя и царевну. Мы убиваем, если это единственный способ защитить себя и других. А преднамеренное убийство во благо… Иногда оно допустимо, но вообще это очень сомнительная вещь. А результат опять же может быть не таким, на какой рассчитывал. Допустим, я отправлюсь в прошлое и убью Грегора Хоббера, пока он не изобрёл эту проклятую машину времени. Это не значит, что урмиане не нашли бы какого-нибудь другого гениального изобретателя, которому для завершения работы не хватало только денег. Я ещё училась в академии, когда ходили слухи, что в разных мирах Федерации тайно ведутся работы над проектом "машина времени". Изобретение Хоббера — единственная машина времени, о которой мы знаем и к которой Храму почти удалось подобраться. Хотелось бы верить, что она единственная.

— Мама всегда интересовалась этими исследованиями и собирала о них информацию, но всё это было на уровне слухов. А Грегор Хоббер… Да, он спелся с урмианами, но смерти он не заслуживает. Кого бы я прибила, так это его жёнушку. Тупая снобка, изъеденная завистью и злобой. Мне папашу Эрики иногда даже жалко было. По-моему, эти две бабы просто заели его своими амбициями.

Я вспомнила неприметного мужчину, который затравленно ёжился под вспышками кинокамер на церемонии награждения лауреатов Королевской премии.

— Терри, он, скорее всего, и не знал, как урмиане намерены использовать его изобретение…

— Скорее всего, он об этом просто не думал. Учёные обычно помешаны на своих проектах, как дети на любимых играх, и думают только о возможности довести работу до конца…

— Это точно. Он вечно весь в себе. В детстве я часто бывала у Хобберов, и мне казалось, за столом папа Эрики даже не смотрит, что ест. Перед ним хоть салат из мух и тараканов поставь, всё смелет, думая о своём. Представляю, как он обрадовался, получив финансовую поддержку урмиан. Да ещё и пообещали помочь Эрике с карьерой. Жёнушка ему всю плешь переела, что он о дочери не думает. Может, теперь он и знает, чем всё обернулось, но теперь ему остаётся только молчать. Он не будет рисковать ни своей жизнью, ни безопасностью семьи.

— Его изобретение я, конечно, выведу из строя, но не думаю, что это полностью решит проблему. Главное — чтобы ещё хуже не стало. Знаешь… Иногда думаешь, что предотвратил нечто плохое, а потом выясняется, что это привело к ещё худшему результату. Много лет назад я предотвратила катастрофу аэробуса АC-125…

— Но он же разбился…