Агентство острый нюх

      Когда же очнулась, уже лежала посередине нарисованной разноцветными мелками фигуры на полу, совершенно обессиленная, не способная не то, что пошевелиться, но и связать две мысли в голове. Даже голову было не повернуть, а в сознании царил вязкий кисель вместо хотя бы примерного плана действий. Осокину и связывать меня не пришлось, мда. Уж не знаю, что за магию он ко мне применил, но сработала она лучше любой верёвки, сделав меня слабой, как котёнка. Одна надежда была только на Рэма, что он найдёт. Ведь кулон всё ещё был на мне, под свитером, хотя уже, наверное не защищал. Подозреваю, под воздействием ритуала Осокина он просто разрядился, но надеюсь, как маяк ещё работал. 

      Сам некромант присел рядом с границей рисунка вокруг меня и посмотрел так, что кожа покрылась пупырышками, как от холода, а внутренности завязались узлом. Его глаза, похоже, видели не меня, а кого-то другого, и улыбка, жутковато-нежная, рождала лишь желание отползти подальше и забиться в какой-нибудь тёмный угол. 

      - Алёнушка, - прошептал он проникновенно, и холодные пальцы медленно провели по моей щеке, за которой по ощущениям оставался морозный след на коже.   Скоро я верну тебе душу и память, и мы снова будем вместе, - с предвкушением закончил он, а у меня всё заледенело внутри от ужаса. 

      Об этом говорила Рада, о ритуале вызова души. Господи, Рэм, спаси меня уже, пожалуйста! Этот психопат точно мозгами двинулся! Я смогла лишь слабо дёрнуться, да прикрыть глаза ресницами, на большее обессиленное магией Осокина тело было неспособно. А он, как ни в чём не бывало, погладил меня по волосам и выпрямился. 

      - Я только подготовлю всё, любимая, потерпи ещё немного, - всё с той же ласковой улыбкой сказал он и исчез из моего поля зрения. 

      До меня донёсся какой-то шорох, потом снова появился Осокин с объёмистой сумкой, и я обратила внимание, что рядом на полу тоже что-то нарисовано. Бормоча под нос всякую чушь про то, что мы скоро будем совсем вместе, и сталось подождать всего ничего, всё будет хорошо и даже лучше, Осокин что-то вытаскивал из кармашков и раскладывал по рисунку, а потом достал деревянную шкатулку средних размеров и достал из неё что-то сморщенное и тёмное, похожее на засушенный фрукт. Осторожно положил в рисунок, потом с сосредоточенным видом зажёг свечи, расставленные по схеме, и поднёс зажигалку к непонятному куску чего-то. И посмотрел на меня. Глядя в его тёмные провалы глаз, отметив полную предвкушения улыбку, я вдруг отчётливо поняла: едва огонь коснётся непонятного предмета, мне   конец. Начнётся долгая агония, которая закончится хорошо, если моей смертью. А если окажусь заперта в собственном теле, которое будет подчиняться не мне, а какой-то давно умершей подружке некроманта, которую тому встрялось во что бы то ни стало воскресить?! 

      - Я люблю тебя, Алёнушка, - мягко произнёс Осокин, и я чуть не взвыла, мысленно выругавшись трёхэтажным матом от того, что тело не слушалось. 

      Однако дальше события развивались стремительно, и совсем не так, как планировал некромант. 

      Офис агентства, после ухода Алёны. 

      Рэм не сразу понял, что Алёны нет в офисе. Сначала позвонили из головного отделения в Москве, и он двадцать минут потратил на разговоры и уточнение некоторых моментов по отчётам и бухгалтерии. Потом выглянул, увидел, что девушки нет на привычном месте на подоконнике, но сумка лежит, и подумал, что она возможно в туалете. И снова вернулся к текущим делам. Ну а когда, в очередной раз выглянув, опять не нашёл Алёну на месте, обеспокоился разве что чуть-чуть. Ну куда она могла пропасть аж с двумя амулетами? Рэм заглянул к Василисе и Раде и поинтересовался у них: 

      - Алёнку не видели? 

      Те взглянули на него с некоторым удивлением, Рада чуть нахмурилась. 

      - Нет, а что? Её нет?   переспросила она. 

      - Сумка на месте, может, выскочила куда на пару минут, - Рэм вернулся в гостиную, а за ним вышли и Василиса с гадалкой. 

      И буквально через мгновение ведьма издала негромкий возглас и что-то подняла с пола. Рэм обернулся и уставился на родовой браслет-оберег, который выглядел очень странно: кожаные ремешки словно обуглились, а камень потускнел. На лице Василисы отразилась уже нешуточная тревога, она побледнела и уставилась на Рэма глазами с расширенными зрачками, в которых плескалась настоящая тревога пополам со страхом. Но сказать она ничего не успела, заговорила Рада. 

      - Иди. За ней. Сейчас же, - ровным, глухим голосом произнесла гадалка, её взгляд сделался отсутствующим.