Агентство острый нюх

      - Ты знаешь, - она подняла голову и посмотрела ему в глаза.   Не оставляй её больше одну, барс, - тихо-тихо добавила Рада и выдвинула вперёд третью картинку, где изображались мужчина и женщина, и на которой Рожнов прочитал «Влюблённые». 

      Он окончательно растерялся от странных намёков цыганки, впавшей в транс: оснований не верить ей не было, однако имён Рада не произнесла. Он нахмурился, не опустив взгляда. 

      - Алёна не свободна сейчас, - так же тихо, твёрдо произнёс он.   Не знаю, что вы там увидели, Рада, но влезать в чужие отношения и разрушать их я не собираюсь. 

      Цыганка задумчиво улыбнулась, водя пальцем по скатерти вокруг карт. 

      - Судьбу не обманешь, - так же задумчиво ответила она, её взгляд затуманился.   Спроси себя, зачем ты нашёл её, барс, только отвечай честно. То, что должно быть разрушено, разрушится, - сказав эту странную фразу, Рада вытащила ещё одну карту и положила поверх остальных трёх   башня, в которую били молнии, и из её окон выпадали люди. 

      Лицо Рэма закаменело, он стиснул кулаки, уставившись на карты. Если и разрушится, то точно не от его действий. 

      - Это всё, что вы хотели мне сказать, Рада?   ровным голосом уточнил Рожнов. 

      - Не я, карты, - неожиданно мягко поправила его цыганка и кивнула. 

      - Доброго вечера, - попрощался он и поднялся.   Я всех отпустил, можете тоже домой ехать. 

      Только закрыв за собой дверь кабинета, Рэм перевёл дух и понял, что до сих пор сжимает руку в кулак. В офисе царила тишина   Василиса и Андрей ушли уже, и Рожнов решил отвлечься за работой, посмотреть бумаги, отчёты по прошлым делам. И не думать о мягкой белой шерсти и запахе фиалок со снегом 

      Глава 7. 

      А теперь он стоял в своей квартире и раз за разом возвращался к странному разговору с Радой и воспоминаниям, как держал на руках пушистого песца с умным взглядом. 

      - Наваждение, - пробормотал Рэм и тряхнул головой, зажмурившись. 

      Надо ложиться, завтра решающий день, окончание его первого дела. Довольно простого, на удивление, быстро они справились с ним. Хотя, неудивительно, Глеб Валентинович собрал хорошую команду, опытную. Рэм улыбнулся уголком губ и отвернулся от окна, направившись в спальню. Отдохнуть не помешает, уж точно. Однако, сон Рожнова был беспокойным и чутким, странное ощущение, какое-то смутное предчувствие опасности не давало расслабиться до конца. В сознании мелькали обрывки мыслей, картинки из прошлого, Рэм опять видел тот страшный день, когда получил шрам на лице и потерял дядю, и когда его жизнь в одночасье поменялась навсегда. Несколько раз он просыпался в холодном поту, с колотящимся сердцем и глухим рычанием в горле, едва не выпустив звериную ипостась. А от заплаканного, перекошенного отчаянием, лица пятнадцатилетней Алёны у Рэма сжималось сердце и появлялось настойчивое желание порвать горло тому, кто виноват в её горе. Да вот только, он давно мёртв 

      Утром, влив в себя внушительную чашку чёрного кофе почти без сахара, Рэм отправился в офис. Жёстко задавив порыв позвонить Алёне и уточнить, всё ли у неё в порядке, он строго напомнил себе, что она девушка взрослая и если надо, сама отзвонится. Тем более, рядом с ней Женя, он уж точно её в обиду не даст. Предчувствие, хоть и не такое острое, как вчера, тем не менее, до конца не уходило, беспокойство занозой сидело в душе, побуждая куда-то бежать и что-то делать. Желательно, рядом с Алёной. Рэм невесело усмехнулся: похоже, за давностью времени потребность её защищать вовсе не исчезла, а лишь уснула, и теперь, в непосредственной близости от прежнего объекта охраны пробудилась с новой силой. И что с этим инстинктом делать? Барс вздохнул и покачал головой, выруливая на Моховую, и вскоре уже парковался около подъезда. Часы показывали лишь половину одиннадцатого, наверняка ещё никого нет, и у него будет около получаса в тишине и спокойствии старой квартиры. 

      Рэм легко взбежал по ступенькам и вошёл, убедившись, что прав: внутри никого не было. Раздевшись, он прошёл на кухню, собираясь порадовать себя ещё одной чашкой кофе, на сей раз с капелькой коньяка, чтобы окончательно взбодриться. 

      - Доброго утречка, - проворчал неожиданно ещё один жилец офиса, Митрофан Никодимович. 

      Низенький, упитанный, в чистой просторной рубахе с вышивкой и штанах, но с растрёпанной пшеничной шевелюрой, он сидел за столом и неторопливо попивал из большой чашки крепкий чай. Живые чёрные глазки пристально оглядели Рэма, после чего домовой буркнул что-то о некоторых несознательных, работающих на износ, отставил чашку и шустро шмыгнул к кухонному столу. 

      - Приветствую, - кивнул Митрофану Рэм и только подошёл к чайнику, как домовой замахал на него руками. 

      - Иди, садись, - в обычной ворчливой манере отозвался он.   Ишь, припёрся ни свет, ни заря, чего дома не спится?   Митрофан споро загремел посудой, щёлкнул пальцами, и чайник почти сразу вскипел. 

      - Да вот, не спится, - Рэм чуть улыбнулся, наблюдая за суетящимся хранителем офиса.