Агентство Пинкертона

— Сударыня, — сказал Сайлас торжественно, — сегодня день рождения принципалов, — мистер Вильям и мистер Роберт — близнецы. Старший персонал имеет честь находиться на парадном приеме у мистера Вильяма Пинкертона, который принимает поздравления за себя и за брата, пребывающего в Нью-Йорке.

— Ах, они близнецы, — сказала дама рассеянно, — какое поразительное совпадение!

— Сударыня, — возразил Сайлас, несколько уязвленный, — твердые семейные устои и взаимная родственная привязанность, всегда отличавшая членов семьи Пинкертон, конечно, найдут отклик в вашем сердце. Впрочем, от принципала м-р Бангс, вероятно, заедет в контору. Разрешите тем временем приступить к демонстрации поразительных экспонатов нашего музея?

Дама вдруг откинула вуаль, и Крейн увидел узкое лицо с большими взволнованными глазами.

— Ах, да, да, да… это тоже так интересно. Так м-р Бангс должен вернуться?

— Я полагаю, сударыня. Итак, любящая рука собрала здесь все, что может осветить деятельность этого самоотверженного человека и его ближайших последователей. Прошу вас, сударыня, пройти прямо в глубину зала. В небольших стеклянных витринах, расположенных под самым портретом, выставлены личные вещи покойного мистера Пинкертона: его фрачный жилет, его цилиндр, который злодей Бризам — Укротитель львов — прострелил как раз в тот момент, когда великий сыщик готовился защелкнуть наручники. Здесь же вы можете увидеть его любимую полумаску. От долгого употребления бархат сильно истрепался, но Нат Пинкертон упорно отказывался заменить ее новой;

— Мистер Нат Пинкертон всегда ходил в маске?

— Нет, не всегда, конечно. Маска — это в некотором роде символ. Наши агенты до сих пор надевают в торжественных случаях полную парадную форму, состоящую из фрака, белого жилета, белых перчаток, цилиндра, плаща, полумаски и туфель на резиновой подошве. Наш агент, сударыня, — джентльмен, который может быть принят в лучшем обществе.

— Да. Но только… зачем же на резиновой подошве?

— Для бесшумности, сударыня. Резиновая подошва символизирует бдительность сыщика, крадущегося по следам порока… У стены направо вы найдете разные системы револьверов, карманных электрических фонарей, коротких резиновых дубинок (для ношения под бортом фрака), маленьких кинжалов индийского и малайского образца и наручников. Вы можете проследить эволюцию дубинок и наручников со времен великого сыщика и до наших дней; в наручниках (в дружеском кругу мы называем их просто «браслетами») усовершенствования коснулись главным образом механических затворов. Тут же стоит модель знаменитой «Энигмы», шифровальной машины доктора Шер-биуса, приводящейся в движение электричеством. С помощью этой машины можно применить двадцать два миллиарда различных шифрованных ключей и составить шестьсот тысяч переменных алфавитов. Великий сыщик, со свойственной ему чуткостью, первый откликнулся на изобретение немецкого ученого и при этом, как говорят, заметил: «Если слова существуют для того, чтобы скрывать мысли, то буквы существуют, чтобы скрывать слова». Сотрудники сыскной и тайной полиции, сударыня, проводят долгие часы в созерцании наших экспонатов. Вас, однако, я не решусь утруждать техническими подробностями, тем более что назначение некоторых предметов вообще не может быть разъяснено женщине высшего круга. Прошу вас пройти за арку прямо в библиографическое отделение музея.

Книги и целые серии, рисующие деятельность короля сыщиков, широко распространены повсюду, не исключая даже России. В столице Российской империи, городе Санкт-Петербурге, издательство «Развлечение» посвятило сыщикам свыше трехсот выпусков, с общим тиражом от пяти с половиной до шести миллионов экземпляров; из них четыре миллиона приходится непосредственно на долю покойного мистера Пинкертона. Для русских варваров это неслыханные цифры. Так, например, известный их писатель

Теодор Достоевский издал в 1876 году свой нашумевший уголовный роман «Преступление и наказание» в двух тысячах экземпляров, которые распродавались в течение пяти лет. Сударыня, вы видите, что даже в крайне отсталой стране повествование о смелом поборнике правосудия имеет все преимущества перед вымыслами самых изобретательных романистов.

Сайлас остановился и набрал в легкие воздух. Дама взяла с полки французскую брошюру о Пинкертоне. Крейн раскрыл наугад один из бесчисленных выпусков на английском языке: