Агентство по борьбе с нечистой силой

Осколок впивается в запястье, а Павел кричит на всю библиотеку. Он падает на пол, ударяясь головой, и ждёт, пока вытечет кровь.

Проходит несколько минут. Павел в темноте. Он открывает глаза, осматривается. Всё та же библиотека. Рука болит, но не так сильно, как должна при пробитии вены. Пришлось подниматься на ноги и выходить на свет.

Павел поднимает руку под лампами. Осколок в ней. Эту часть он выполнил. Разве, забыл в вену попасть. И тут промах.

Павел вынимает осколок. Кровь есть, но ничего смертельного, жить будет.

Он оборачивается и идёт обратно к своему месту, где пил и кричал.

Не доходя до него, он останавливается. Ему хочется посмотреть, как оно выглядит при свете. Тогда он хватает полку и двигает шкаф в сторону, устраняя барьер. Тьма рассеивается. Павел смотрит на осколки, на порванные книги.

«Место человека, загнанного в тупик» — думает он, — «Неужели я всегда сдаюсь? Любая трудность, любая неизвестность и я прячусь за кого-то. Сначала за Олю, когда Антон бросается в опасные авантюры. Я использовал свою девушку, как оправдание своей трусости. А потом я стал прятаться за Антона, за эту работу, когда Оля поставила мне ультиматум. Я лишь меняю вид стены. Меняю обои, каждый раз, когда боюсь принять собственное решение. А сейчас, против меня все. Все друзья. Даже высшие силы. И осталось задать себе один вопрос: „когда я возьму всё в свои руки, если завтра меня уже не будет?“»

Перед уходом, Павел зашёл в уборную, взял швабру и ведро. Аккуратно, чтобы не порезаться, он сложил осколки в ведро. Расставил обратно по полкам книги. Листы, что вырвал, положил к осколкам. Протёр пол на несколько раз и вернулся в туалет. Выжал тряпку, чтобы она не пахла на утро алкоголем. Взял мусорный пакет и вытряс в него содержимое ведра.

Подойдя к выключателю света, подумал — «Нет, свет выключать нельзя. А вот полку в обратное место вернуть обязательно».

Подбежал, подвинул. Ещё раз осмотрелся. Всё хорошо. Будто и не было следов нервного срыва.

Павел вышел из зала и закрыл дверь на ключ. Если кто и придёт, постучится, то поймёт, что закрыто и спокойно уйдёт. Не будет поднимать шумиху. Любители ночных библиотек — народ скромный.

Быстро спускаясь по лестнице, Павел почувствовал, как это приятно, брать судьбу в свои руки.

А на улице, такая хорошая погода! Он остановился, вдохнул полной грудью и ещё раз убедился, ради чего он это делает.

Сел в машину. Включил радио.

Песня хорошая играет. Джон Бон Джови.

Павел закивал головой в такт. Руки перестали трястись.

Он завёл машину и посмотрел ещё раз на улицу. Какой красивый вид. Дом, улица, фонарь.

Педаль газа зажата. Павел поёт — «Wanted, Dead or Alive», а в бардачке его ждёт пистолет.

#

Никто не хочет уходить, не оставив следов. Смотришь бывает в зеркало и вспоминаешь, о том, сколько всего ещё нужно успеть сделать. Спрашиваешь себя — «А с чего мне начать?». Люди, находящиеся в своём мире, не могут дать ответа на этот вопрос. А с чего начинать Яне?

Казалось, всё против неё. Она лежит, на раскладном диване офисе агентства, под одним одеялом с мужчиной, что привязал её к себе желанием.

Нет, между ними ничего не было. По крайней мере — сегодня. Но что несёт им завтрашний день? «Да» — думает Яна, — «Это вопрос времени, когда он станет очередным клиентом».

Он не будет платить, она сама ляжет из-за… желания. Не потому, что любит и хочет сама. Она никогда не любила мужчин, по-настоящему. Считать ли любовь к отцу? Уже не имеет значения. У неё забрали право любить. Остаётся служить. До конца своих дней.

— Ты не спишь? — прошептал Антон, лежавший к ней спиной.

— Как ты узнал?

Антон ничего не ответил. Он часто так делал, когда речь заходила про Анну. Но здесь-то она причём?

— Ответь, — Яна повернулась набок и уставилась в одеяло, окутавшееся спину Антона.

— Она так же дышала, когда не могла уснуть, когда её мучили мысли.

— Я не перестаю удивляться, как хорошо ты её знал.

— Я тоже. Все эти маленькие детали, стали возвращаться ко мне после смерти. Я представить не мог, сколько всего я подмечал, пока мы жили с ней.

— Как это выносила Катя?

Услышав это, Антон лёг на спину и Яна смогла рассмотреть его лицо в темноте, и как двигаются губы говоря:

— С досадой. Со вздохами. Не стоило мне начинать с ней отношения. Ни с ней, ни с кем-либо ещё. Я застрял. Не могу оставить её в прошлом.

— Поэтому мы сейчас спим в одной кровати. Ты не можешь оставить её в прошлом. Теперь, из-за твоего прошлого, моим прошлым стал Йогаст. А нашим общим — Павел. Скажи мне, тебе их жалко?

«Не будь монстром. Пожалуйста. Не будь монстром. Пусть меня заточит в замке прекрасный принц, а не кровожадный дракон».

После долгих раздумий. После такой громкой тишины, во время которой Яна себя убеждала, что его молчание — это не ответ. Его молчание всегда означало жестокость ко всем, кроме Анны.