Агентство потерянных душ (СИ)

Он пожал руки двум друзьям, которые еле заставили себя прикоснуться к нему, и повернулся снова к Цессе:

- Я думаю, тебе стоит идти поспать пару минут, чтобы железы успокоились, а нервная система носителя пришла в норму.

Цесса посчитала, что совет того, кого уже нет, не лишён смысла. Она шагнула в собственную спальню, положила тело на кровать, заставила его отключиться, а сама стала размышлять о происходящем.

Отвлеклась от Цессы и Маша. Многое из того, что вливалось в неё из памяти, осталось за кадром - меморизатор транслировал стороннему наблюдателю Квинту картины Машиного прошлого, однако он не мог заменить собой полноценную память, содержащую понимания и смыслы существования.

Маша оторвалась от окуляра и откинулась на спинку кресла.

- Что, тоже поспать захотелось? - с издёвкой осведомился Директор, - Или это уже конец?

- Боюсь, Директор, это только самое начало, - потирая виски, ответила Маша.

- Что ж, тогда вперёд, искать машинку для разделения агентов и больных беглых преступников.

- Директор, - Маша встала с кресла и стала разминать ноги, - не существуют, не существовали и не будут существовать аппараты, которые отделяют одну личностную единицу от другой, присоединяют их, лечат, учат и так далее. Это бред, Директор. Это нонсенс. Это мышление девятнадцатого века.

- Мне такой ответ не нужен, - глаза Квинта сузились.

- Я видела однажды в старом журнале, - продолжила Маша, - как люди представляют себе прогресс. В эру бипланов на бипланы похожи даже космические корабли! А телевизоры будущего такие же пузатые, как и ламповые. Нет, мышлению человека трудно перейти на новые рельсы. Поэтому вы зря ожидаете, что в будущем изобретут железный агрегат для вашей проблемы. Это всё равно как знахарка прошлого мечтала бы об особой травке будущего против изгнания демонов.

- Вы хотите сказать мне, что выхода нет, и Вы собираетесь закончить поиск? Да вы завтра же будете лежать на операционном столе!

- Закончить поиск аппарата - да. Выхода нет - с чего вы взяли? Выход есть, мы можем отделить меня от Шостаковича, а кого бы то ни было - от кого-то другого.

- А, то есть Вы не говорили мне самого главного, я смотрю, - немного успокоился Директор, - и что же это за чудодейственное средство?

- Парадокс ситуации в том, что средства нет, но оно есть. Никакой механизм не может делать такие манипуляции - их может делать с собою только сам человек.

- И что человеку мешает?

- Ничего.

Директор уставился на Машу.

- Ничего, - ещё раз сказала она, - Что мешает безработному выйти из пропахшей алкоголем квартиры и устроиться на работу? Что мешает стеснительному молодому человеку подойти к понравившейся девушке? Да ничего не мешает.

Нашим - моему и вашего массажиста - новым соседям не хватает банальной мотивации. У них нет нового носителя. Они встретили в нашем лице своих друзей. Они не помнят своей прошлой жизни, родных или близких, к которым бы их тянуло. Им интересно здесь. Им просто незачем выходить.

В мыслях Маши послышался хрюкающий смешок Шостаковича: "А ты права, дорогая. Я об этом как-то не подумал".

"Когда смотришь на свою человеческую жизнь с высоты птичьего полёта, Дима, многие сложные вещи становятся простыми и очевидными".

- И что Вы мне прикажете делать - создать им сейчас хорошую, чувствительную мотивацию? А что - я могу. Как насчёт некомфортного, голодающего, трясущегося от холода тела, которое очень, очень хочется покинуть?

- Не нужно. Мы сделаем по-другому.

И Маша, направив палец на Директора, сказала:

- Ари, взять его!

В этот момент тело Директора словно одеревенело, а затем молча начало совершать странные, нечеловеческие, дёргающиеся движения, будто два невидимых и неслышимых ребёнка пытались отобрать друг у друга желанного плюшевого мишку.

- Дима, Ари не сможет справиться с Квинтом, - спокойно обратилась она к Шостаковичу, поэтому ты должен ему сейчас помочь. Иди и помоги. Три, два, один...

И Маша щёлкнула пальцами, будто дав чёткий, как выстрел спринтерского пистолета, сигнал старта.

И Шостакович ушёл, во мгновение ока переместившись в бионоситель Квинта.

Глупая борьба прекратилась, и тело Директора перестало дёргаться, тяжело осело в кресло и застыло.

- Очень хорошо, Дима и Аристотель. Теперь, когда вы заломили его виртуальные руки и обездвижили, нужен кто-то ещё, кто возьмёт на себя управление. И это сделаешь ты, Рене. Три, два, один...

Щелчок пальцами - и Джеймс Хедли Чейз покинул бионоситель Карлоса Альпеджио и влетел во многострадальное тело Майруса Квинта, похожее теперь на студенческое общежитие.

А вот теперь Директор не торопясь, степенно встал с кресла, пригладил волосы и взглянул на Машу настолько приветливым, отличающимся от Директорского взглядом, что Маша и без слов поняла - теперь перед ней не Квинт.

"Не Квинт" вежливо и с достоинством поклонился, а затем степенно, словно пробуя слова на вкус, произнёс:

- Рад с Вами познакомиться, Мария Сергеевна. Аристотель Онассис к вашим услугам.

Чёрт побери, как можно говорить голосом Квинта настолько приятно? Маша самопроизвольно присела в чём-то вроде книксена.