Агентство ТЕРРА

Ганнибал Форчун сделал два шага, но был остановлен маленькой пушистой фигуркой Уэбли, вставшего на его пути. На кошачьей мордочке симбионта было написано: «А не забыл ли ты чего-нибудь?» Форчун взял своего напарника на руки, и по дороге на кухню Уэбли приблизил свои губы к уху Форчуна и прошептал:

– Она нормальная. В мозгах хаос, но это, кажется, ее обычное состояние. Вообще никакого представления об Империи она не имеет.

Форчун сел, а Уэбли снова спрыгнул на пол. Девушка поставила кофейник на огонь и спросила:

– Что он рассказал вам обо мне?

– Кто?

– Уэбли.

Форчун широко улыбнулся:

– Он сказал, что ему жаль, что вы не кошка, потому что вы — самое красивое создание, которое ему когда-либо приходилось видеть. Я склонен согласиться с ним, но хотел бы добавить одно: я рад, что вы — человек.

Мэрилин Мостли залилась краской от смущения.

– Ну тогда скажите ему, при моем следующем перевоплощении я непременно снова стану кошкой и надеюсь, что он еще будет где-то поблизости. Очень надеюсь, что он верит в перевоплощение, то есть теорию, что душа переходит от…

– Он убежден, что кошачий вид является наивысшей формой кармы, — прервал ее Форчун.

– О! Вы тоже верите в карму? Большинство местных парней считают меня чокнутой, когда я упоминаю о чем-нибудь таком, и, конечно, то, что я видела летающую тарелку, вообще только усугубляет положение. И, знаете, я обнаружила, что большинство людей на самом деле не любят животных, поэтому они не в состоянии вообразить себя кем-нибудь из них в действительности. А вы верите в перевоплощение?

Форчун улыбнулся:

– Моя профессия вынуждает меня сохранять объективность в отношении множества тем. Но именно сейчас меня больше интересует ваша летающая тарелка. Когда вы увидели ее?

– Позавчера вечером. Казанова убежал, а мне не хотелось, чтобы он провел всю ночь на улице. Ведь никогда не знаешь, в какую беду" он там попадет, поэтому я вышла за ним. Он, конечно, подумал, что я играю с ним, и подпускал меня близко, как бы позволяя схватить себя, а затем снова лениво уходил прочь, и так, извольте видеть, все начиналось сначала. Это продолжалось очень долго, и хорошо, что у меня прекрасное чувство направления, так как в противном случае мы никогда бы не вернулись назад. Но вдруг, совершенно неожиданно, я увидела прямо перед собой этот большой предмет. Он был выше меня, примерно на уровне вашего роста.

Конечно, я только позже сообразила, что же я такое увидела, потому что меня больше занимал Казанова. Он запрыгнул на крышу этого предмета и прогуливался там с таким видом, как будто это его дом. Он считает, что ему принадлежит весь мир. Но какой кот так не считает? Я попыталась уговорить и увести его домой, но он перепрыгнул на другую сторону. Мне пришлось обойти летающую тарелку вокруг, чтобы снова добраться до Казановы, и предмет показался мне большим, больше этой комнаты, и совершенно круглым. Тогда мне подумалось, что это что-нибудь типа цистерны для воды или нечто подобное. На другой стороне меня поджидал, конечно, Казанова, и как только я приблизилась к нему, он стремглав спрыгнул и умчался прочь от летающей тарелки. Мы прошли, должно быть, еще полмили, пока он совсем не устал от игры и не дался мне в руки. Знаете, какой обиженный вид иногда бывает у котов? Они как бы говорят: «Именно вы во всем виноваты и к тому же глупы, потому что не смогли поймать меня раньше». Он очень милый, но у него начисто отсутствует совесть. Хотя так умен, что может открывать дверь и, выбравшись наружу, гулять сам по себе.

– Тарелка, — напомнил Форчун.

– Ах да! Так вот, поймав Казанову, я повернулась, чтобы отнести его домой, и именно в этот момент я ее и увидела снова: она поднималась в воздух и отсвечивала бледно-оранжевым светом, с маленькими голубыми искорками по окружности. Она взмыла вверх и исчезла за деревьями, а затем снова показалась, резко набирая высоту. Она летела совершенно беззвучно и очень быстро как крошечная звездочка. Увидев ее лишь в воздухе, я сразу же поняла, что это на нее забирался кот, это именно она, потому что я прочитала все о летающих тарелках и маленьких человечках внутри них и даже о том, как некоторые люди совершали на них полеты. Поверьте, я отругала Казанову несколько суровее за то, что из-за него я прошла мимо и не смогла встретиться с ними. Конечно, он шумно заурчал, полагая, будто делает мне огромнейшее одолжение… Вам со сливками?

Во время этого выдаваемого со скоростью пулеметной очереди повествования Мэрилин Мостли приготовила две чашки кофе и одну из них поставила перед Форчуном.

– Нет, благодарю вас, — сказал Ганнибал. — Не могли бы вы показать место, где обнаружили летающую тарелку?

– Разумеется. Однако боюсь, что с абсолютной уверенностью я не смогу найти его. Было темно, а я ловила Казанову и…

– А вы сказали, что у вас хорошо развито чувство направления.

– Да, конечно, но, знаете ли, ведь найти обратный путь домой совсем другое дело, потому что дом-то стоит на месте.

– Все это так. Во всяком случае я считаю, что материала у меня уже много. Теперь вот еще что: как его зовут, вашего шерифа?