Агентство «Ван Хельсинг»

Араб побледнел, схватился за свой покалеченный палец и побежал прочь. Такое представление, впрочем, не помешало другому торговцу уже через пару секунд подбежать к чародейке и предложить ей пахлаву. Мира была настоящей сладкоежкой, но тратить на покупку сладости около часа, только так можно было договориться о нормальной цене, ей не хотелось и она отказалась.

Волшебница продиралась через пеструю толпу, проклиная жару, арабов и ужасно воняющую железу олгой-хорхоя, которая на солнце, видимо начала подгнивать. Какой-то предприимчивый малец попытался вытащить из ножен ятаган, и надо сказать, ему это почти удалось. Мирослава в последний момент почувствовала неладное, сильно схватила пацана за руку и вернула оружие в ножны.

— Тебя как зовут? — на чистейшем арабском спросила она.

— Мухаммед, — пролепетал воришка.

— Стоило догадаться, — проворчала себе под нос на русском Мира. — Ты знаешь, где живет колдун?

— Колдун, — протянул мальчик. — За два реала я вас проведу!

— Я тебе сейчас сломаю руку и дам пинка воон в ту кучу верблюжьего говна, если ты меня не отведешь!! — кровожадно заявила Мира.

— Прямо, на первом перекрестке налево, потом через пятьдесят шагов направо и будет дом колдуна, — испуганно пролепетал пацан.

— Пшел, — чародейка отпустила мальчишку и швырнула его в толпу.

Дом колдуна ничем не отличался от остальных домов вокруг. Мирослава спешилась и постучала в неприметную дверь в высокой каменной стене. В ней сразу открылось окошко, откуда высунулась любопытная мордашка юноши лет пятнадцати.

— Что угодно господину? — звонко спросил он.

— Хочу кое-что продать твоему учителю, — холодно ответила Мира.

— Господин изволит показать вещь на продажу?

— Не изволит, вещь сильно воняет, к тому же может шокировать непосвященных.

— А как имя господина?

— Абрасакс, — чародейка уставилась прямо в глаза ученику колдуна, отчего тот смутился.

— Подождите, пожалуйста, я доложу учителю, — учтиво попросил он и окошко закрылось.

Через минуту за дверью послышалась возня, лязгнул железный засов и Мирославу пропустили внутрь. Дом колдуна был построен в лучших восточных традициях — все окна выходили во внутренний дворик, который неплохо отражал благосостояние хозяина дома. Колдуну жилось хорошо. В кадках стояли пальмы и цветущие олеандры, посреди дворика журчал искусно отделанный вычурной лепкой фонтан, рядом с ним на плиточном полу лежал шикарный ковер и куча подушек, на которых и возлегал колдун, покуривающий кальян. Молодой слуга был хорошо одет и безупречно обучен манерам, он принял у волшебницы коня со всеми ее пожитками, кроме мешка с железой и отвел в конюшню — накормить и напоить. Чародейка же направилась к хозяину этих хором.

— Утро доброе, — негромко поздоровалась она, чуть наклонив голову вперед, как бы обозначая наклон головой.

— Доброе, дерзкий гость. Ты меня совсем не боишься, еще и смеешь называть себя именем великого божества, опасайся кары небесной.

— Сомневаюсь, что она мне грозит, Абиб, — усмехаясь, ответила Мира и сбросила с себя морок.

Колдун закашлялся, отложил в сторону трубку кальяна и подорвался с подушек.

— Госпожа Элис, что же вы сразу не сказали, что это вы! — на хорошем испанском затараторил колдун. — Вы же не обижаетесь, что я вас сразу не узнал? — араб преданно заглянул ей в глаза, но увидел в них только лед с проблесками бирюзового пламени.

— Конечно, я не в обиде, — выдержав солидную паузу, в течение которой несчастный Абиб успел покрыться холодным потом, ответила чародейка.

Слуга принес чай в железных чайниках с длинным носиком, пару высоких рюмок и тарелку с рахат-лукумом, пастилой и пахлавой, на его лице не отразилось ни единой эмоции, когда вместо молодого араба он увидел белокожую женщину без хиджаба. Хозяин дома лично налил Мире чай.

— Так, зачем вы все-таки пришли? — осторожно спросил колдун.

— Я убила песчаного червя и принесла его яд, думала, продать.

— А когда убили? — деловито поинтересовался Абиб.

— Вчера вечером, — улыбнувшись, ответила чародейка и сделала глоток чая.

— Двадцать реалов!

— Покарай вас Аллах!! — воскликнула Мирослава. — Не меньше пяти сотен!

— Это грабеж! Пятьдесят реалов, помилуйте, госпожа!

— Четыреста пятьдесят, — Мира хитро усмехнулась и с наслаждением опустила в рот кусочек рахат-лукума.

— Ладно, сто, но вы меня грабите!

В конце концов, они сошлись на сумме двести пятьдесят, которая в принципе и была реальной ценой яда олгой-хохоя. Они выпили еще по рюмке чая, Абиб посоветовал волшебнице хорошую гостиницу, бесплатно завернул пучок сушеных стеблей корицы и чародейка ушла.