Агентство «Вечность не вопрос» (СИ)

«В нашем полку на одного прибыло», отписалась я Инне, как только оказалась на относительно свежем воздухе. Я никогда не отличалась ораторским искусством, но что-то в моих словах задело Алехандро. Хотя может он согласился, чтобы не портить образ, а сам уже берет билет в Казахстан. Для временной релокации так сказать. Домой мне возвращаться совершенно не хотелось, так что я решила, что проведать, как там Кат у Велыча будет не лишним. На телефон мне приходило сообщение за сообщением, это деятельная Инна присылала возможные места проведения ритуала. Она уже организовала чатик под рабочим названием «Полный писец», в котором появилась я, Люц, Велыч и к моему удивлению Алехандро. Рафаэля пока в чатик не включили. Инна ему не очень то доверяла.

Ангелок же молчал, и сколь бы не хотелось мне написать ему хоть что-то, я держала себя в руках. Может быть, когда мы переживем кризис, то сходим на настоящее свидание. Я решила дойти до парка Зарядье, постоять на парящем мосту и почистить ауру от чуждых следов, а заодно привести мысли в порядок. Наверняка кто-то из чувствующих тонкий мир подал идею этой гениальной конструкции, ведь если замереть на мосту на самом углу, то потоки Москвы-реки смоют энергетические следы, как если бы ты в нее окунулся. В огромном городе даже нормалы под конец дня чувствовали себя перегруженными, что уж говорить о тех людях, у которых имелись парапсихические способности.

Поганая погода разогнала туристов, так что мост был практически в моем полном распоряжении. Невиданное чудо. Я глядела в сторону Кремля, кирпичные башни и стены которого алели каплями старой крови. Вдали возвышалось здание Москва Сити, бросая отблески техно-магии. Тут и там чувствовались всполохи ясного, злого света, исходящие от церквей. Храмы науки также переливались светом, тот был светом надежды на будущее. Темнотой зияли ночные клубы, бары, больницы. Но и темнота бывает разной: где-то властвовала похоть, где-то гордыня и жадность, а где-то уныние.

Порыв ветра, появившийся внезапно, едва не сбил меня с ног. Увидев его источник, я чуть не свалилась снова. За оградой из прочного стекла капризно трепыхался гребанный ковер, на котором по-турецки восседал джин. Ковер был шикарным, тканым в ручную, очаровательного синего цвета и с бахромой по краям. Любая бабулька бы сочла честью повесить такой на стену в гостиной. А джин спокоен и собран, словно передвижение на подобном виде транспорта было у него в порядке вещей.

– Здравствуй, моя путеводная звезда. – поприветствовал меня джин.

– И вам не хворать. С чем пожаловали?

А я молодец. Не ору, не убегаю, не пытаюсь шарахнуть скопившимся резервом. А шарахнуть есть чем, спасибо Раму. Да и джин в штанах и футболке, с заправленными за спину волосами кажется почти нормальным, пусть и сидит на ковре-самолете. От кожи его только парок исходит, да весь он светится внутренним огнем, а так нормальный мужик. То, что он не пытался закидать меня огнем или розами успокаивало мои нервишки, так что я продолжила вести беседу.

Он нахмурил широкие брови, ожидая от меня каких-то других действий, и взгляд этот... У демонов глаза или покрыты коркой инея, или горят лихорадочным больным огнем. А у этого взгляд спокойный, открытый. Он глядел на меня так, словно была я его другом, словно связывало нас не несколько стычек, а долгая, трепетная привязанность. Движения его были лишены суетности, будто все время мира в его распоряжении. Я огляделась и с огромным удивлением заметила, что на мосту не было ни единого человека.

– Этот мир удивителен. – сказал джин, после того, как слегка приблизил свое транспортное средство ко мне, – Дома подпирают небеса, металлические телеги перевозят пассажиров, музыка звучит из каждой крохотной коробочки, и так много света кругом.

– Приятно слышать, что Москва вам нравится. Я тоже люблю этот город. К сожалению один психованный колдун хочет устроить здесь Армагеддон.

Ветер, исходящий от ковра все еще бил сильнейшим потоком, так что мне приходилось кричать, чтобы быть услышанной. Джин продолжал сверлить меня взглядом и улыбаться. Улыбался он тоже неприлично радостно.

– А еще в этом мире женщины носят брюки. – заметил он. Какой однако наблюдательный. Я снова оглянулась, но мост оставался пуст.

– И брюки и юбки и платья. Что угодно или вообще ничего, если пожелают. Это эмансипация называется.

– «Эмансипация», – повторил он за мной по слогам, и судя по тому, с каким выражением лица он произносил это слово, оно ему не понравилось. – Тебя зовут Ангелина. Ты помнишь, как зовут меня?

Не сложно было догадаться, что вопрос не праздный, имя дает власть над сутью. Все демоны берегут свои настоящие имена, словно зеницу ока. Да и не способны смертные произнести их правильно, речевой аппарат не подходит. Но имени этого существа мне никто не сообщал. Я помотала головой, мне нигде не приходилось слышать его имени.

– Жаль, – обронил он короткое слово.