Агентство «Золотая пуля-3». Дело о вдове нефтяного магната

— Спасибо вам, Марина Борисовна, что не заложили меня Обнорскому. Поступил я, конечно, как последний придурок, мог бы и сам в историю влипнуть, и Агентство подставить. Вроде бы все закончилось, а сердце у меня не на месте… — Каширин протянул мне сложенный вдвое листок. — Вот, подаю сегодня заявление об увольнении.

— Господи, Родька, и ты уходишь, — всплеснула я руками. — Но у тебя хоть есть наследство от аргентинской тетушки! А что делать нам?

— А я вас всех скоро приглашу на свое ранчо! — воскликнул Родька и исполнил на прощание дикий темпераментный танец. Вероятно, латиноамериканский.

ДЕЛО О КРАДУЩЕМСЯ ЧАБАНЕ

Рассказывает Зураб Гвичия

«Гвичия Зураб Иосифович, 41 год. Бывший офицер-десантник, выпускник Высшего Рязанского десантного училища, участник боевых действий в Афганистане в 1983-86 гг. После увольнения в запас работал в службе безопасности фирмы „ТрансБизнесЛимитед". В „Золотой пуле" — с 1998 года. Сотрудник отдела расследований. Овладел необходимыми навыками журналистской работы. Не раз обеспечивал силовое прикрытие сотрудников Агентства. Дисциплинирован, коммуникабелен, дружелюбен, отношения в коллективе со всеми без исключения хорошие. Женат четвертым браком…»

Из служебной характеристики

…И вот тут начался спектакль. — Подсудимый Усманов, у вас есть ходатайства? — седовласый судья Жданько равнодушно глянул поверх очков туда, где за решеткой сидели скованные одной цепью семеро членов «банды Скоморохова».

Мой бывший боевой товарищ поднялся, обвел зал мутным взглядом и пророкотал:

— Мин урысча белмим! Минга переводчик киряк!

По залу пронесся гул недоумения. «Скомороховцы» во главе с главарем-депутатом оскалили зубы.

Мгновенно подскочил с места вертлявый адвокатишко:

— Ваша честь, мой подзащитный Марат Усманов по паспорту — татарин, он недостаточно хорошо владеет русским языком, ему требуется переводчик…

Слова его потонули в раскатах хохота. Я тоже не смог сдержать улыбки — Марат в своем репертуаре. Своими розыгрышами он доводил до белого каления весь полк. Как-то перед Новым годом позвонил в штаб и объяснил пропойце-замполиту на ломаном русском, что Баграм занят воинами Аллаха, все командование дивизии приняло ислам, остался только один неверный — он, замполит… За эту шутку Марата едва не отдали под трибунал. И то правда — шути, да знай меру.

— Ага, — устало-иронично посмотрел в зал судья Жданько. — Выходит, господин Усманов, закончив Высшее Рязанское десантное училище и отслужив десять лет в советских вооруженных силах, так и не выучил русский язык? Как же вы получили звание майора, Усманов?… Вы, видимо, надеетесь затянуть процесс до бесконечности… Скажу сразу — не выйдет.

Марат приложил руку к груди и пламенно воскликнул:

— Хаерле судьялар! Менин сезге аитасе бергенэ бар: сектэм мин сезнэ аузэне!

В зале ни один человек не знал татарского, но каждый понял, что подсудимый послал судью с заседателями куда-то очень-очень далеко.

Наконец Марат увидел меня. В глазах его вспыхнули молнии…

* * *

Я не хотел с ним встречаться. Я знал, что тот Марат — отчаянный жизнелюб и весельчак — остался где-то далеко, в чужой стране. В Питере нас было полтора десятка. Благодаря Киру — Кириллу Потапову — мы изредка собирались вместе. Два года назад нас стало еще меньше, погиб Костя Пирогов, парень, которого я когда-то вытащил из горящего Ми-8. Пропал без вести в Псковской области Вася Сомов. Поехал проведать семью — и не вернулся… Марат ни разу не участвовал в наших застольях. У него была другая жизнь. Услышав о том, чем он занимается, я сперва не поверил. Но как-то увидел Марата в «Астории» вместе с депутатом Юрием Скомороховым, в окружении быковатых молодцев. Марат заметил меня, но не подошел. Я тоже сделал вид, что мы не знакомы. Из газет я узнал, что Марат стал помощником Скоморохова, а потом вместе со своим боссом оказался в «Крестах»… Вот тогда я поверил. Окончательно поверил.

У меня и в мыслях не было с ним встречаться. Но нашей «Явке с повинной» в очередной раз потребовалась сенсация. И Спозараннику пришла в голову гениальная идея: «А пусть Зураб Иосифович сделает интервью со своим однополчанином!»

Прокурорская следачка долго и недоуменно изучала бумагу, подписанную Обнорским, расспрашивала — кто я да зачем мне это надо, выбегала советоваться с начальством… И наконец с улыбкой извинилась: мол, никак, Зураб Иосифович, невозможно! Тогда я обратился к адвокатам Марата и передал свою просьбу. Марат захотел увидеть меня лично.

* * *