Агентство «Золотая пуля-3». Дело о вдове нефтяного магната

— Какого попугая? — растерянно переспросил Модестов.

— Обыкновенного. Подарочного. Из приемной, — уточнила Ксюша.

— А на фига он нам? — изумился Шаховский.

— Ну не знаю. Я думала — вдруг вы взяли. Выходит, украли нашего попугая, — горестно вздохнула Ксюша, ее голова исчезла.

Мы — все, кто находился в кабинете, включая Спозаранника, — переглянулись. После чего, не сговариваясь, повскакивали со своих мест и бросились в приемную.

Большущая клетка с разными птичьими прибамбасами выглядела до неприличия пустой. Из-за этого казалось, что опустела вся приемная. Попугай, еще вчера радовавший глаз и ласкавший слух, исчез. Причем ему явно кто-то помог: прутья клетки были погнуты в нескольких местах. Очевидно, вор пытался раскурочить клетку, но не смог и тогда взломал аккуратный замочек дверцы. Факт кражи осознавали все. Мысли о том, кто мог это сделать, не возникало ни у кого.

Вскоре на работу явился шеф. Коридоры Агентства встретили его первозданной тишиной. Даже Ксюша из приемной куда-то испарилась. Никто не хотел первым сообщать Обнорскому плохую новость. Однако Обнорского можно упрекнуть в каких угодно недостатках, но не в слепоте. Отсутствие чего-то важного и большого в приемной он отметил моментально. Несколько секунд ему понадобилось, чтобы понять, что пропал его любимый попугай. Осознав, шеф пришел в дикую ярость. Прежде всего он объявил внеплановый сбор. Причем особрать велел всех, гулявших вчера в Агентстве, — как журналистов, так и актеров. На очную, так сказать, ставку.

Таким злым, как в тот день, я Обнорского еще ни разу не видела. Даже его глаза излучали непечатные выражения. А уж что произносил его язык! На бумаге это обычно передают многоточиями.

— Твою мать! На один вечер оставить вас нельзя — сразу попугаи пропадают! (Тут пошли многоточия.) Хорошо хоть все компьютеры не вынесли! Или деньги из бухгалтерии не… (Снова многоточия.) Все проверили — ни у кого больше ничего не пропало?

Мы вразнобой помотали головами. И продолжали подавленно молчать. Это разозлило Обнорского еще больше.

— Что, языки проглотили? А вы, расследователи херовы?! — Это уже адресовалось напрямую к нашему отделу. — Как водку жрать, так это пожалуйста! А как делом заняться, так в кусты?! Кому понадобился попугай, предположения есть?

Предположения были у меня. Но высказывать их я не собиралась.

— Надо поговорить с вахтером. Если в Агентство приходил посторонний, он наверняка его запомнил, — внес несмелое предложение Шах.

Обнорский посмотрел на него мрачно, встал и вышел, не сказав ни слова. Через минуту он вернулся — еще более мрачный, если такое вообще возможно. Сел в кресло и побарабанил зажигалкой по столу.

— Ну вот что, братцы-кролики. Ситуация — хреновей некуда. Вахтер говорит, что никого постороннего вчера вечером в Агентстве не было. Понимаете, что это означает?

Все понимали. Легче от этого не становилось. Это означало только одно — попугая украл кто-то из присутствующих. Но кто? Подозревать никого не хотелось, но было надо. Вне подозрений был только Спозаранник. Обнорский обвел присутствовавших тяжелым взглядом. Всем стало не по себе. Даже Завгородняя вздрогнула и прикрыла коленки своим крошечным ридикюльчиком. Не среагировала на ситуацию только актрисулька, играющая Снежану Прибрежную, то есть Завгороднюю. Лицо красотки сохраняло все то же безмятежное выражение. Оно и понятно — ей с Обнорским бок о бок не работать.

— Слушайте, ведь попугай — не канарейка, — неожиданно заговорил доселе молчавший Повзло. — Его в кармане не унесешь, он же большой. Его только в мешке или в чемодане уместить можно. Ну, на худой конец, в спортивной сумке.

— Ну и что?

— Значит, для начала нужно узнать, у кого вчера при себе была большая сумка или пакет.

Все стали припоминать, кто с какой емкостью прибыл в Агентство и, что еще важнее, убыл из него. Неожиданно тихий гомон нарушил четкий громкий голос. Говорила Татьяна Коробкова:

— У меня была спортивная сумка. Я пришла на встречу сразу после тренировки. В сумке была форма. С ней я пришла, с ней впоследствии и ушла. Ваш попугай в моей сумке вполне мог поместиться. Только я его не брала. Все воззрились на Коробкову. Актриса слегка побледнела, но держалась молодцом. Взгляды, бросаемые на нее, были разного свойства: от недоверчивых и любопытных до сочувственных. Впрочем, некоторые смотрели и с подозрением. Однако вслух высказаться никто не решился.

— Значит, так. Все расходятся и думают, как вычислить и поймать эту сволочь, укравшую моего попугая. У кого появятся мысли — сразу ко мне, — командирским тоном резюмировал Обнорский.

Все послушно разбрелись по рабочим местам.

* * *

Первое, на что я наткнулась, войдя в кабинет, был тяжелый взгляд Спозаранника.

— Нонна, напомните-ка мне, что вы тут недавно говорили насчет кражи попугая и других животных из зоопарка?

— Зачем?

— Я вынужден признать, что ваши бредовые сентенции были не лишены некоторой доли здравого смысла, — пояснил Глеб.