Агентура НКВД-МГБ против ОУН-УПА

С участием В. Кука 26–27 ноября 1954 г. в Рогатинском районе Станиславской области сапёры выкопали 7 бидонов документов, включая адреса, шифры и коды для переписки с закордонными центрами ОУН в разных странах и перечень задач подполью по сбору разведывательной информации о советском военном потенциале, присланных Н. Лебедем. Однако Кук долго не раскрывал содержания обнаруженных лично его записей и отказывался называть места укрытия оставшихся подпольщиков. Ссылаясь на тяжёлое моральное состояние, он неоднократно обращался к своим «кураторам» с просьбами об улучшении условий содержания. Такие просьбы удовлетворялись.

У чекистов вызывало опасение душевное состояние его жены. Как докладывали оперативники и служба «прослушки», Ульяна («88-я») «пребывает в депрессии, не интересуется судьбой ребёнка, апатична и часто смеётся наедине с собой». Вечером 20 декабря 1954 г. Куку в присутствии оперативников дали возможность отметить с женой день её рождения. Подарком от КГБ стала коробка конфет, и это неподдельно растрогало Ульяну. Она радовалась встрече с мужем, хотя и жаловалась, что её допрашивают на русском языке. «Праздник» в целом удался, супруги посмотрели по телевизору румынский и японский фильмы. Кук был сильно возбуждён и не спал в своей камере до 3 часов ночи.

8 февраля 1955 г. В. Кука этапировали в Москву, где он находился по 17 марта. С ним «работали» специалисты «по буржуазным и украинским националистам» из КГБ СССР. С апреля 1955 г. Куку с женой позволили проживать в одной камере. «Прослушка» фиксировала жаркие ночные споры — Ульяна категорически отказывалась отречься от своих убеждений, а муж уговаривал её вести себя гибко и благоразумно.

В мае 1955 г. Кук написал «Декларацию» о политическом признании победы советской власти и вскоре добился освобождения находившихся на спецпоселении своих родственников и родственников жены. Из Мордовии вернулся в родное село его отец, а из Иркутской области — мать.

На содержание супружеской пары выплачивали суточные, а также выдавали деньги на приобретение одежды и диетическое питание. Ульяну возили за покупками в Дарницкий универмаг. Супругам предоставили квалифицированную медицинскую помощь, показывали «идейно выдержанные» фильмы и хронику, водили в музеи Ленина и Шевченко, в зоопарк, возили на предприятия и в передовые колхозы. Перечень объектов, утверждённых руководством УКГБ для «перевоспитания бандоуновцев», был стандартным и включал ДнепроГЭС, Харьковский тракторный, шахты Сталино, металлургию Запорожья, колхозы Киевщины, а также Лавру, Софию Киевскую, Аскольдову могилу. Что касается Кука, то он посетил все регионы Украины и даже заповедник Аскания-Нова.

Однако «перевоспитания» не произошло. Все попытки «оперативного использования» «Лемиша» не привели к ожидаемым результатам. В октябре-ноябре 1957 г. председатель КГБ УССР В. Никитченко на личных встречах предлагал «300-му» написать книгу, разоблачающую политическую эмиграцию. Кук требовал изменить условия содержания и амнистию, высказывал опасения, что его расстреляют сразу же после публикации этой книги. Книгу он не написал, хотя условия содержания супружеской четы улучшили: камеру оборудовали радиоточкой, узники стали получать несколько газет и журналов. В августе 1959-го супругов поселили в особняке КГБ в районе Нивок, в обществе «куратора» из КГБ.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 июля 1960 г. № 139/82 Василий Кук и его супруга были помилованы с освобождением от уголовной ответственности. Указ гласил: «Учитывая желание бывшего руководителя "Организации украинских националистов" Кука искупить свою вину перед Советским государством патриотической деятельностью в пользу Родины — удовлетворить ходатайство Комитета госбезопасности Украины о распространении» на него и Крюченко Ульяну Никифоровну Указа Президиума Верховного Совета СССР от 17 сентября 1955 г. об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны 1941–1945 годов».

21 июля Василий Кук и Ульяна Крюченко были освобождены из мест заключения, а сын — из детского дома. Семье предоставили двухкомнатную квартиру в Киеве. Им выдали 1000 рублей на обзаведение хозяйством и выделили охрану «в целях недопущения возможности совершения со стороны националистических элементов провокационных действий».

После освобождения Кука КГБ Украины прекратил ставшие «политически невыгодными» оперативные радиоигры от имени захваченных эмиссаров с закордонными центрами ОУН и иностранными разведками. Широкое обнародование в СМИ факта их ведения произвело ошеломляющий эффект. На членов ОУН за рубежом и на украинскую диаспору в целом произвело большое впечатление также обращение Кука к украинцам в эмиграции.