Агентурная разведка. Книга первая. Русская агентурная разведка всех видов до и во время войны 1914-1918 гг.

В том же 1915 г. совет "Петроградского славянского благотворительного общества" представил в Ставку еще один проект прокламации — воззвания к болгарам. Проект был послан штабу VII-й армии, которому он не понравился и который сам составил прокламацию, подписанную "штаб русских войск". Ставка разрешила штабу VII-й армии выпустить распространить эту прокламацию в Болгарии "разными способами, частью через румын".

В конце 1915 года, в Ставке по рекомендации министра иностранных дел, появился корреспондент американской газеты "The Times" — Стенли Вашбурн со следующим "планом": создать такую организацию, чтобы доставлять ежедневно на передовые позиции последние военные новости, рисующие работу союзников, и разбрасывать с аэропланов и другими способами открытки с картин Верещагина и др. из эпохи 1812 года, чтобы "напугать германских солдат предстоящей зимней кампанией". Однако, когда в Станке захотели выслушать его "план", он начал расспрашивать о расположении русских войсковых частей, о прошедших и будущих планах кампании и т. д., вызвал этим подозрение и на его "план" махнули рукой.

Мы считаем необходимым остановиться еще на одном "плане организации революционной пропаганды в Германии", представленном командующему войсками Московского военного округа в марте 1917 г. профессором Московского университета Р. И. Венгловским.

Суть этого "плана" заключалась в следующем. Венгловский, по его словам, с самого начала войны вел наблюдения за настроениями находящихся в Москве германских и австрийских пленных. В результате, после февральской революции эти наблюдения привели его к заключению, что военнопленные "горячо хотели бы, чтобы подобный переворот возможно скорее совершился и у них, чтобы это привело к давно желанному миру".

Это навело Венгловского на мысль о "необходимости немедленно же и в широком масштабе прибегнуть к грандиозной пропаганде революционных идей свержения правительств не только в неприятельских войсках, стоящих на фронте, но и в глубоком тылу". На эту пропаганду Венгловский возлагал большие надежды, считая, что она "поможет нам больше, чем самая большая стратегическая победа".

Для ведения этой пропаганды "в грандиозном масштабе" Венгловский предлагал создать комитет, в состав которого "входили бы люди соответствующих специальностей".

Комитет прежде всего должен был выпустить ряд воззваний, организовать доставку их "в громадном количество во все уголки нашего фронта". Далее, в комитете должен был быть создан "секретный отдел", который организовал бы посылку в Австрию, Болгарию и Германию "самоотверженных лиц для пропаганды революционных идей во вражеском тылу". Комитет должен был уделить "исключительное внимание отправляемым на родину инвалидам и распропагандировать их так, чтобы они поскорее зажгли у себя дома пожар революции".

В заключение Венгловский просил поручить ему организацию этого комитета.

Командующий войсками в срочном порядке направил "план" Венгловского военному министру с просьбой разрешить

Венгловскому организовать в Москве этот комитет, как "в центральном месте, под моим руководством и наблюдением".

Военный министр одобрил этот "план" Венгловского и вызвал последнего в Петроград для личных переговоров.

Чем кончились эти переговоры, — нам неизвестно, но об этом комитете и о его работе в дальнейшем ничего слышно не было.

Несколько слов о попытке Ставки использовать для целой агитации иностранных военных корреспондентов и иностранную прессу. Находившиеся при Ставке корреспонденты нейтральных стран были поставлены в особое положение. Этой группе корреспондентов Ставка платила под разными благовидными предлогами до 20.000 руб. в год. Увидев возможность получать, таким образом, деньги, эти корреспонденты газет нейтральных стран потребовали еще 50.000 руб. на усиление состава корреспондентов и пр. расходы. Тогда Станка дала им понять, что дело не в деньгах, а в том, как они будут писать о России; им было выдано еще 30.000 рублей.

Попадалась газеты, которые не очень дорого ценили свои услуги в отношении царской России. Так, например, одна бухарестская газета просила дать ей единовременно 3.000 франков и, получив их, стала писать в пользу России и русского военного агента, которого раньше ругала.

Ставка, учитывая необходимость известного освещения определенных вопросов в печати, ежедневно посылала Генеральному штабу особые сообщения, которые ему надо было развивать и затем инспирировать печать. Вот пример такой инспирации.