Агентурная сеть

Это в крупных европейских странах или США резидент, подобно главному тренеру футбольной команды, сидит во время игры на лавочке или где-нибудь на трибуне, наблюдая за игрой, и оттуда, иногда сам, иногда через второго тренера и других своих помощников руководит действиями своей команды. А в Африке резидент выступает в роли капитана команды или играющего тренера, занимая место иногда в воротах, иногда в защите, а иногда и в нападении, и его так же кормят ноги и так же по ним бьют, как и всех остальных игроков.

Это обстоятельство и сыграло решающую роль, когда я давал согласие на предложение стать резидентом, поскольку роль капитана команды, играющего в нападении и имеющего возможность забивать «голы», меня вполне устраивала.

Был и еще ряд обстоятельств, повлиявших на мое решение.

Когда я возвратился из не слишком удачно закончившейся для меня командировки в натовскую страну, о которой попытался в меру своих способностей рассказать в предыдущей повести, меня принял Юра Подшивалов, мой бывший однокашник по разведывательной школе. Ни во время учебы, ни позже мы никогда с ним не ссорились, но и не были дружны, по работе непосредственно тоже не были связаны, так что рассчитывать на какое-то особое расположение ко мне с его стороны не приходилось. К тому же несколько лет назад произошел один эпизод, который не мог не отразиться на наших взаимоотношениях.

Между второй и третьей командировками избрали меня секретарем партийного бюро нашего отдела. Произошло это довольно неожиданно, особенно для руководства отдела, потому что на пост секретаря был намечен и согласован с парткомом совсем другой работник, по многим своим качествам более подходящий на эту должность, чем я.

Дело в том, что в нашем специфическом коллективе секретарь партбюро должен быть покладистым, послушным и достаточно легко управляемым человеком, готовым постоянно идти на компромиссы с руководством, а я такими качествами не обладал, как говорится, с малолетства, да и не приобрел их за годы службы в органах госбезопасности.

Когда накануне перевыборного собрания «подрабатывался» состав нового партбюро и кто-то назвал мою фамилию, то, с учетом моих наклонностей, было решено в случае моего избрания поручить мне участок военно-физкультурной работы. Но на первом заседании вновь избранного партбюро, когда решали, кого сделать секретарем, и представитель парткома порекомендовал заранее подобранного кандидата, неожиданно для многих, и в первую очередь для меня, была предложена моя кандидатура.

Я пытался отказаться от этой нагрузки, которую приходилось совмещать с основной работой, ссылался на то, что меня вообще впервые выбрали в партийный орган и у меня нет никакого опыта, но мои доводы не были приняты во внимание. При голосовании за моего покладистого соперника было подано лишь два голоса, из которых один наверняка принадлежал ему самому, а второй мне.

Так я стал секретарем и пробыл в этой должности почти до самого отъезда за границу.

Видимо, я не слишком оправдывал оказанное мне высокое доверие, особенно ту его часть, которая составляла долю начальства: при распределении квартир отстаивал интересы наиболее нуждающихся, а не тех, кто стремился улучшить хорошие жилищные условия на очень хорошие, хлопотал за «пахарей», пробивая им повышение в должности и присвоение очередных воинских званий, и вообще делал много такого, чего мне, наверное, не следовало делать, чтобы не осложнять отношений с некоторыми руководителями отдела.

Не обходилось, конечно, и без конфликтов.

Один из таких конфликтов как раз и случился с Юрой Подшиваловым, бывшим в ту пору начальником одного из направлений.

Традиционным методом работы партбюро всегда было заслушивание работников, прибывших в очередной отпуск или завершивших командировку. Мы тоже не стали отступать от этой традиции и наметили заслушать нескольких работников, причем для большей объективности на три-четыре отличившихся решили заслушать одного нерадивого, чтобы у проверяющих (еще одна дань партийной показухе!) не дай Бог не сложилось впечатление, что партбюро намеренно пытается скрыть недостатки.

Естественно, при составлении плана работы на первое полугодие некоторые начальники направлений более охотно называли фамилии хороших работников и весьма неохотно соглашались, чтобы их подчиненные фигурировали в числе плохих. И только Подшивалов к большому моему удивлению по своей инициативе предложил заслушать одного такого нерадивого работника, который ничем не проявил себя за полтора года работы в стране.

План был утвержден, и когда сотрудник прибыл в отпуск, я стал готовиться к его обсуждению на партбюро. Предварительно Подшивалов предложил мне поприсутствовать на отчете этого работника, так сказать, в служебном порядке, то есть у руководства направления.

Отчет, конечно, был довольно жалким, потому что похвастаться ему действительно было нечем.