Агентурная сеть

Хорошо, если этот научный руководитель дал идею, над разработкой которой работали его ученики или подчиненные ему коллеги, и сам многое сделал, чтобы эта идея обрела материальное воплощение.

А если он всего лишь поставил свою фамилию под научной работой, в которой не принимал никакого конкретного участия, да еще поставил ее первой и приписал себе основную заслугу?

В разведке тоже иногда так бывает: находит молодой сотрудник интересного человека, доводит его до вербовки, а затем какой-нибудь начальник говорит: «Вербовать буду я!», и подключается к делу, потому что оно сулит высокие награды. И берет себе эту награду, оставляя своему подчиненному, который обеспечил этот успех, какую-нибудь мелочь вроде грамоты или благодарности!

Но хуже другое! Можно и начальника наградить, если он внес решающий вклад в успех общего дела. А то ведь бывает, что он все только портит, потому что давно уже растерял свое оперативное мастерство, а может, никогда его и не имел. Никакие должности и звания не заменят профессиональных навыков, когда дело касается вербовки!

К тому же разведчик, осуществляющий разработку объекта и находящийся с ним в «боевом соприкосновении», прежде, чем обсуждать вопрос о сотрудничестве, устанавливает с этим объектом нормальные человеческие отношения, добивается психологической совместимости, завоевывает его доверие, а это весьма важно, когда надо кого-то привлечь к сотрудничеству, потому что речь-то идет не о светском знакомстве, не о развлечении, — на карту ставится личное благополучие, а то и жизнь!

А руководящий «вербовщик» порой сваливается на объекта, как снег на голову в летний день, и сходу, да еще с начальственными нотками в голосе (по-другому он уже и не умеет!), начинает давить ему на психику, забывая, что вербовка — дело тонкое, тут одним напором не возьмешь, и потому плевать в душу или вытирать ноги об вербуемого человека не рекомендуется, даже если он того заслуживает.

Был у нас случай, когда в одной азиатской стране молодой разведчик подружился с таким же молодым сотрудником ЦРУ.

В отличие от американца, который по молодости лет и недостатку опыта вел себя довольно неосмотрительно и пренебрегал некоторыми элементарными требованиями конспирации, наш разведчик оказался намного изворотливее и со временем сумел накопить на своего менее удачливого коллегу массу всевозможных сведений, характеризовавших его не с самой лучшей стороны. Оставалось только побеседовать с ним на эту тему и, пожурив за неосмотрительность, договориться о том, как совместными усилиями скрыть допущенные им промахи от руководства американской разведки.

И вот в этот кульминационный момент, почуяв, видимо, что на этом деле можно заработать высокий орден, начальник отдела решил срочно выехать в страну и лично побеседовать с американцем. Нанести ему, так сказать, «удар милосердия»!

И приехал!

Молодой разведчик организовал ему интимную встречу с американцем, и начальник сходу, не дав тому опомниться, стал унижать его человеческое достоинство и убеждать в том, что он, подонок и болван, провалил всю свою сеть и поставил под удар национальные интересы США.

Естественно, у американца взыграло профессиональное самолюбие и национальная гордость, и он дал незадачливому начальнику такой отпор, что тому ничего не оставалось, как поспешно ретироваться! В тот же день американец доложил о вербовочном подходе своему послу, тот заявил решительный протест, и дело закончилось громким скандалом.

Я не берусь утверждать, что, будь на месте начальника молодой разведчик, дело обязательно закончилось бы успешной вербовкой, но то, что никакого скандала бы не было — за это могу ручаться!

В случае с «Рокки» было два возможных кандидата на роль вербовщика: Базиленко и я — его непосредственный начальник. А потому вопрос о том, кому проводить с «Рокки» вербовочную беседу, нужно было рассматривать не только с учетом целесообразности, но и с учетом несомненной деликатности этого выбора.

Конечно, Базиленко имел полное право завершить это дело: он его начал, затратил много времени и сил, собрал на «Рокки» большую часть имевшейся в нашем распоряжении информации, да и знаком с ним был гораздо дольше и ближе, чем я. К тому же Базиленко обладал по сравнению со мной одним существенным преимуществом: он был всего на шесть лет старше «Рокки», и ему было легче, чем мне, найти с ним общий язык.

Но и у меня были свои преимущества, главным из которых было то, что «Рокки» обратился не к Базиленко, а ко мне! Значит, он видел во мне более солидного и надежного партнера, чем мой молодой коллега, а, возможно, и не был уверен, что Базиленко имеет отношение к разведке.

В вербовке, как в любви — насильно мил не будешь, и человек, идущий на сотрудничество с разведкой, имеет право сам выбирать, кому отдаться!