Агентурная сеть

— Можно! — оживился «Атос», которому явно понравилась моя идея привлечь Конде к разработке «Бао». — У меня есть один молодой, но очень способный офицер, которому я полностью доверяю и который меня никогда не подведет.

— Кто он такой? — спросил я, втайне надеясь услышать знакомое имя.

— Его зовут Сайфулай Диоп, — словно желая ублажить меня, ответил «Атос».

Мне стоило большого труда не выдать своей радости, что предчувствие меня не обмануло. Однако я сдержал свои эмоции и, ничем не показав, что я великолепно знаю названного им человека, попросил:

— Расскажите мне подробно, что это за сотрудник и почему ваш выбор остановился именно на нем?

Какой профессионал упустит возможность, тем более ничем не рискуя, получить из такого компетентного источника исчерпывающую характеристику на своего агента?

Пока «Атос» лил бальзам на мою страждущую душу и в самых лестных выражениях расписывал достоинства «Рокки», я, прежде чем одобрить эту идею (а в том, что ее следует одобрить, у меня не было никаких сомнений!), прикидывал, как построить дальнейшую работу с двумя источниками, работающими в одном учреждении, занимающимися одним делом и к тому же отлично знающими друг друга, чтобы не допустить их взаимной расшифровки. Заодно я соображал, как использовать складывающуюся ситуацию для их проверки и контроля за ходом разработки «Бао».

А такой контроль был необходим, поскольку эта разработка должна была вестись исключительно в интересах нашей службы!

Теперь, когда мы довольно основательно контролировали всю деятельность специальной секции «Руссо», а значительные силы специальной бригады «Флеш» были отвлечены на слежку за «Бао», мы могли себе позволить снять многомесячную «блокаду» с Лавренова и разрешить ему возобновить агентурную работу, которая была достаточно надежно прикрыта его официальными обязанностями в бюро АПН.

В конце октября Лавренов восстановил прерванный контакт с «Монго» и снова принял на связь «Люси», которая после отъезда Выжула томилась в вынужденном простое.

На первой же встрече с «Монго» Лавренов подключил его к разработке «Бао».

«Монго» не потребовалось много сил и времени, чтобы заметить, что китаец, бывая в пресс-центре, оказывает большое расположение одной из сотрудниц — красивой метиске с Островов Зеленого Мыса по имени Алисия Рибейра. Узнав об этом, я сразу вспомнил, что во время пребывания на Занзибаре «Бао» интересовался исключительно представительницами этнической группы ширази, которые были весьма схожи с метисками. Видимо, это было не случайным совпадением, а устойчивым вкусом. А когда у объекта есть устойчивые вкусы, всегда можно подумать над тем, как это использовать в его разработке.

По счастливому стечению обстоятельств Алисия оказалась подругой сотрудницы пресс-центра, с которой «Монго» находился в близких отношениях. От своей любовницы «Монго» узнал, что Алисия находится с «Бао» в аналогичных отношениях и эти отношения зашли столь далеко, что она ждет ребенка. Как поступить — оставить ребенка или прервать беременность — Алисия пока не решила, но в любом случае ей потребуется около девяноста тысяч франков на оплату счета в клинике, потому что медицина в этой стране была платной и за любую медицинскую услугу, будь то роды или аборт, следовало платить.

Учитывая неизбежные расходы, связанные с лечением в клинике Жиро, у «Бао» возникли достаточно серьезные финансовые проблемы! Это было уже кое-что! Оставалось только придумать, как лучше использовать его трудности.

На одном из брифингов в том же пресс-центре Лавренову удалось познакомиться с «Бао». Как и следовало ожидать, китаец с определенной настороженностью отнесся к этому знакомству, сдержанно и немногословно отвечал на вполне безобидные вопросы. Чувствовалось, что его не слишком вдохновляет перспектива дружеского общения с советским журналистом, из которого к тому же он не мог извлечь ощутимой пользы.

Но Лавренов, подобно футболисту, вышедшему на поле после продолжительного перерыва, вызванного травмой или дисциплинарными санкциями, и соскучившемуся по игре, был изобретателен и настойчив. Заметив, что «Бао» находится в дружеских отношениях с корреспондентом румынского агентства Аджерпресс, и зная того, как большого любителя выпить за чужой счет, он стал обхаживать румына, а тот в свою очередь воздействовать на «Бао».

И вот однажды, после какого-то протокольного мероприятия, на котором бережливые организаторы выставили явно недостаточное количество спиртных напитков, Лавренов уговорил румына поехать к нему и «добавить».

Румын с энтузиазмом принял это предложение и уговорил «Бао» составить ему компанию.

Сам по себе этот визит не представлял особого интереса, если не считать двух обстоятельств: это было первое посещение «Бао» квартиры Лавренова (как говаривал незабвенный О. Бендер, «лед тронулся!»), и к тому же беседа, хоть и состояла из сплошных междометий, полупьяной болтовни румына и пустых разговоров, заглушаемых к тому же звоном посуды и еще какими-то непонятными звуками, была записана на пленку.