Агентурная сеть

— Ага, значком «Турист СССР», — мрачно ответствовал его коллега, протягивая ему шест.

К концу пути все так выматывались, что, оказавшись в лагере или освобожденном поселке, падали без чувств и около суток находились в полубессознательном состоянии, не реагируя даже на периодически вспыхивавшую стрельбу.

Как-то раз во время кратковременного привала, когда проводник в сопровождении охраны отправился на разведку, а кубинцы гадали, приведут те португальцев или нет, мы включили нашу рацию на прием, выловили из эфира то, что предназначалось только нам, а затем, получив очередную порцию инструкций и ценных указаний, переключились на радиостанцию «Атлантика». Именно по этой радиостанции в таком вот рейде я впервые услышал в исполнении ансамбля «Песняры» ставшую потом очень популярной песню «Березовый сок». С первых аккордов она рванула мою истерзанную утомительным рейдом душу, да так, что с той поры я не воспринимаю эту песню ни в каком другом исполнении.

Когда пронзительный голос напомнил о тех, кто вдали от России несет свою трудную службу, слезы помимо моей воли брызнули у меня из глаз.

Я смущенно оглянулся на сидевших рядом в воде соотечественников и понял, что все тоже плачут, пользуясь тем, что из-за дождя, хлеставшего по изможденным лицам, слез этих не видно и можно скрыть от всех минутную слабость.

Но вернемся к дневнику «Ринго».

Несколькими страницами дальше он упомянул о том, как однажды рейнджеры, которыми он командовал, захватили вьетнамский патруль, в составе которого оказались два советских офицера. Чтобы не поднимать лишнего шума, вьетнамцев закололи ножами. Заодно рейнджеры хотели прирезать и советских офицеров, но «Ринго» распорядился, чтобы их не убивали, а связали им руки и ноги, заклеили рты пластырем и оставили возле машины, на которой они приехали на вьетнамский пост.

Описав этот эпизод, «Ринго» отметил, что это был единственный благородный поступок, который он может вспомнить за весь период своего пребывания во Вьетнаме.

У меня не было оснований ему не поверить, и потому я и этот эпизод взял на заметку.

Из Вьетнама «Ринго» вернулся в «разобранных» чувствах и, может быть, впервые в своей жизни по-настоящему задумался над тем, все ли правильно он делает.

В тот раз на его моральное состояние благотворно повлияла командировка в Чили, где он участвовал в подготовке свержения президента Сальватора Альенде. Он снова с большим энтузиазмом стал относиться к своим служебным обязанностям, добился отличных результатов в оперативной деятельности и был на хорошем счету у руководства ЦРУ.

Через полгода после того, как к власти в Чили пришел генерал Пиночет, «Ринго» направили в Заир, где он возглавил подрезидентуру ЦРУ в одной из южных провинций, где базировались отряды Национального фронта освобождения Анголы (ФНЛА), руководимого агентом американской разведки Холденом Роберто. Отсюда «Ринго» осуществлял непосредственное руководство специальными операциями ЦРУ, направленными на подрыв национально-освободительного движения в Анголе.

На страницах дневника, освещавших этот период в жизни «Ринго», снова появились сомнения в целесообразности и эффективности того, чем ему приходилось заниматься. Он все больше и больше убеждался в подрывном характере программы ЦРУ в Африке, рассчитанной на то, чтобы не допустить к власти в освобождающихся странах народные режимы, задержать процесс деколонизации или придать ему выгодную для США направленность.

Разведчик может сомневаться в чем угодно, и только в правоте дела, которому служит, он сомневаться не имеет права! Подобные сомнения не просто вредны, они опасны! Словно ржавчина, они способны разъесть все: и мораль, и твердость духа, и убеждения. Все самое неприятное и даже страшное в разведке — недобросовестность, очковтирательство, ложь, предательство — все так или иначе начинается с сомнений!

Вот и «Ринго» в результате одолевавших его сомнений потерял уверенность в себе и окончательно разочаровался в благородстве целей внешней политики США. И это также было взято мной на заметку. А тут еще, как назло, случилась вполне заурядная вещь, которая может отравить жизнь кому угодно: у него не сложились отношения с непосредственным начальником — резидентом ЦРУ в Киншасе!

Как много в разведке, да и в любом другом виде человеческой деятельности, зависит от взаимоотношений между начальником и подчиненным! Если отношения хотя бы просто нормальные, не говоря уж об отличных, начальник может очень многое сделать для своего любимца или протеже: и ошибку ему простить, и покрыть какой-то его проступок, и дать его работе положительную или даже завышенную оценку, и повысить в должности или звании, и представить к награде, в том числе и не очень заслуженной! Да мало ли каких благ и почестей может пролиться из руководящего дождя на голову подчиненного, если он сумел правильно построить отношения с начальником и добиться его высокого расположения!