«Агентурно Х»

– Хорошо, чертей и всякую другую нечисть отставим и будем рассуждать здраво. Если мин не было, но они появились, значит, их кто-то поставил.

– Кто-то, кто ходит у нас под носом, а мы его не замечаем. Летучий голландец какой-то.

– Мы же договорились, Иван Иванович, чертовщину отставим. Это может быть только грузовая лайба или рыбак.

– Рыбак, рыбак, — задумчиво произнес Непенин. — А что, траулер и как передаточное звено годится, и мины с него удобно ставить.

– Удобно, если сделать кое-что.

– Пожалуй, вы правы, Иван Иванович, транспорт тут не подходит по многим причинам. Экипажи меняются, секретность не обеспечишь, да и подозрение может вызвать, что это судно под фрахтом вдруг непонятные эволюции начинает совершать. А рыбак — как раз понятно, почему на одном месте вертится, то сети поставить, то выбрать, да и команда маленькая, постоянная. А какое-то, хотя бы и самое элементарное устройство для постановки мин у него должно быть, так что у этого рыбачка особые приметы имеются. Вот что, Иван Иванович, возьмите толкового офицера из Особого делопроизводства и найдите мне этих рыбаков-диверсантов. Подключите местную полицию, пусть помогут. Заодно и наши посты проверите, это и будет вашим официальным заданием.

– Есть.

На этом полуночное совещание закончилось.

1915 год. Сентябрь. Ревель

Для начала Ренгартен решил встретиться с командиром тральщика № 210 лейтенантом Комовым. Тральщик как раз встал в порт Петра Великого для небольшого ремонта.

Лейтенанта пришлось ждать некоторое время на корабле, прогуливаясь по палубе, благо день был прекрасный. Комов носился где-то по ремонтным делам.

Наконец он появился — молодой, розовощекий, несколько разгоряченный.

– Добрый день, Антон Сергеевич. Мы с вами лично не знакомы. Разрешите представиться, Иван Иванович Ренгартен. Мне необходимо поговорить с вами.

– Здравия желаю. Да, мне доложили. Извините, пришлось ремонтникам хвост накручивать. Краски у них, видите ли, нужной нету. Ремонт-то пустяшный, в тумане чуть дно задели, винты, главное, в порядке. Так за сутки все сделали, а из-за покраски третий день стоим почем зря. Ну ничего, сегодня к вечеру доставят. Пусть только попробуют не доставить. Вас чаем напоили? Нет?! Митрохин! — крикнул куда-то в пространство. Тут же, как из-под земли, появился дородный матрос с серьгой в ухе. — Что же ты, братец, гостя не попотчевал? Давай чаю нам и к чаю чего-нибудь.

– Куда подать? — пробасил Митрохин.

– Где беседовать будем? — спросил в свою очередь Комов.

– Лучше у вас в каюте, Антон Сергеевич.

– Тесновато у меня.

– Ничего, характер нашей беседы к тому обязывает.

– Ко мне подашь, — бросил Комов матросу. — Ну, что же, милости прошу, Иван Иванович, раз так надо.

В тесной каюте Ренгартен разложил на небольшом столике карту, блокнот и карандаш.

– Я состою по Службе связи и в данный конкретный момент мне совершенно необходимо знать о действиях вашего судна в двух последних выходах. Вернее так, Антон Сергеевич, я, конечно, понимаю, что вы занимались своим прямым делом, то есть тралением, и об этом докладывать не надо. Меня интересует другое, не встречалось ли вам что-то необычное во время работы? Не показалось ли что-то странным?

Комов с недоумением посмотрел на Ренгартена.

В этот момент Митрохин принес чай.

Молчание несколько затянулось.

– Может, коньяку? — несколько неожиданно предложил Ренгартен, понимая, что его собеседнику надо как-то расслабиться.

– Можно, у меня Хеннесси имеется, — быстро согласился Комов.

Они выпили.

– Знаете, Иван Иванович, вы можете почитать судовой журнал, мы все фиксируем самым тщательным образом, строго по форме.

– Почитать, конечно, можно, однако меня интересуют мельчайшие, самые незначительные на первый взгляд факты, которые никакой командир в журнал не запишет.

Комов только непонимающе пожимал плечами.

– Право слово, Иван Иванович…

– Наливайте, — решительно сказал Ренгартен.

Они выпили снова.

– Хорошо, попробуем по-другому. Покуда вы тралили в последний раз, никто вокруг вас не крутился?

– Нет, никого, ни перископа, ни корабля.

– А гражданские суда?

– Да тоже никого, только траулер или сейнер болтался поблизости. Я в рыболовецких судах плохо разбираюсь. Видно, ждал, пока мы мины уберем, чтобы сети поставить. Они тоже боятся.

– Вот видите, а говорите никого. А теперь очень важные вопросы, Антон Сергеевич. Там был только один сейнер?

– В последний раз один, иногда и больше.

– А сейнер, который вы наблюдали в последний свой выход, вы только один раз встречали?

– Нет, мы его и раньше видели.

– Почему вы так уверены, что это одно и то же судно?

– Ведет он себя всегда одинаково, то подойдет поближе, видит, что мы еще возимся, и отвалит, потом опять.

– А название этого судна вы не приметили?

– Нет, не приметил, не смог.

– Почему?

– Он носом всегда к нам шел, как нарочно, не разглядеть, правда, мне показалось, что названия у него вовсе нет.

– Как это?

– Однажды я его на развороте поймал, так названия не увидел.

– Странно.

– Да, странновато.

– Как думаете, откуда он пришел?