«Агентурно Х»

С началом развертывания Службы связи, а особенно с введением в строй радиостанции особого назначения на Шпитгамне, специалистов стало категорически не хватать. Непенин и Ренгартен собирали их, что называется, с бору по сосенке. Рассматривалась и кандидатура Рихтера. Конечно, было обращено внимание на его национальность, но специалистом он был прекрасным и за три года работы по дипломатическому ведомству никак себя не запятнал. Посему было принято решение взять Рихтера на новую радиостанцию и поручить ему шифровку радиограмм для русских кораблей, не допуская ни к чему более. Рихтер проявил себя с самой лучшей стороны и постепенно был допущен к переводу с немецкого некоторых радиограмм, которые, как ему объяснили, были переданы немцами прямым текстом. О сигнальных книгах с «Магдебурга» и взломе немецких кодов Рихтер ничего не знал. Эта информация была известна лишь очень узкому кругу лиц и находилась под строжайшим секретом. Сотрудников РОН никуда за охраняемую территорию не выпускали, но однажды у Рихтера серьезно разболелся зуб, а ближайший зубоврачебный кабинет находился в Ревеле. Так на какое-то время Рихтер вырвался из заточения и попал на прием к доктору Клозе, почти лысому сухопарому немцу возрастом за сорок.

Когда они остались один на один, Рихтер начал вести аккуратный разговор.

– Гутен таг, — поздоровался он по-немецки.

– Вы немец? — спросил доктор на немецком же.

– Увы, — скорбно ответил пациент.

– Вы правы, именно «увы», — почти шепотом продолжил Клозе. — Скоро мы все здесь станем изгоями или еще чего хуже. Я теперь боюсь и слово произнести на родном языке. Слышали, что творится в Петербурге? Это ужасно. До нас пока волна репрессий не докатилась, но помяните мое слово, все еще впереди. Да! Да! Я в этом абсолютно уверен. Мне придает некоторой уверенности только то, что среди моих пациентов много морских офицеров, которые сами зачастую корнями из немцев.

– От погромов и они не уберегут.

– Да, да, совершенно верно, — говорил Клозе. — Откройте-ка рот. Я не знаю, как защитить семью. Мы практически стали заложниками данной ситуации. Русские выказывают полное неуважение к немцам, которые так много сделали для этой страны. Их не останавливает даже тот факт, что в жилах представителей царского дома течет немецкая кровь и сама государыня императрица родом из Германии, — продолжал доктор, одновременно производя санацию. — Э, да у вас, батенька, дивный кариес образовался на семерке.

– Так что же делать?

– Что ж, попробуем полечить, выдирать как-то не хочется.

– Да я не об этом.

– Не знаю, насколько я вам могу… — доктор замялся.

– Насколько вы можете мне доверять? — договорил Рихтер.

– Да, извините великодушно, но мы с вами едва знакомы.

– Согласен. Вы знаете, чертовски болит зуб, давайте покончим с этим, а потом продолжим наш разговор.

Ближайший час доктор занимался исключительно кариесом.

Потом изрядно взопревшие и эскулап, и пациент сели пить кофе, который любезно подала ассистентка доктора. Правда, пил один Клозе, поскольку больному это в ближайшее время возбранялось.

– Ну, доктор, — с трудом шевеля языком, продолжил разговор Рихтер, — если после такой пытки я вас не убил, то вы можете мне вполне доверять.

– Знаю, болит. Потерпеть придется сутки. В городе задержаться хотите?

– Конечно.

– Тогда я напишу справочку для вашего начальства, что случай крайне сложный и требует моего наблюдения в течение трех дней.

– Хорошо, спасибо. А на самом деле?

– Сутки, ближайшие сутки все покажут. Ладно, дам я вам один ход. Есть в Ревеле торговая контора, называется «Фабиан-Клингслянд». Они представляют здесь интересы немецкой торговой марки «Нивея», управляет этой конторой некая Евгения Суменсон. Дама не самая привлекательная по женской части, но с деловой хваткой, это видно сразу.

– Так, что же, это немецкая контора?

– Именно немецкая. Они имеют какую-то связь с Германией, хотя бы коммерческую, я так полагаю. Во всяком случае, в Ревеле я более ничего подобного не знаю.

– Госпожа Суменсон тоже ваша пациентка?

– Да, однажды я ей сильно помог, хотя у нее, знаете ли, удивительно здоровые зубы. Она показывается у меня крайне редко, но помнить должна. Ну да ладно, ассистентка выдаст вам полоскание и компресс повяжет, это и для зуба надо и справочке моей весу придаст. Ко мне зайдете послезавтра.

– До свидания, доктор.

– И вам не болеть, а к Суменсон зайдите, вот ее визитная карточка.

На следующий день Рихтер вошел в парадное, над которым расположилась сине-белая вывеска с надписью «Нивея».

За стойкой на входе никого не было, только кругом красовались рекламные цветные плакаты, с которых на Рихтера смотрели прекрасные женские лица и весело улыбались ему.

– Здесь есть кто-нибудь? — довольно громко поинтересовался посетитель.

– Проходите в кабинет, — послышался в ответ женский голос.

Рихтер пошел на этот голос и вскоре оказался в небольшом помещении с парой столов, за одним из которых восседала темноволосая женщина лет под сорок с довольно крупными чертами лицами и большим носом.