«Агентурно Х»

– Никак огни ставят, точно, уходят. Ну, Адриан Иванович, дьявол, и все тут.

– И впрямь что-то мистическое в этом есть, — с удивлением произнес Граф. — А что дальше?

– Дальше ждем, пока не уйдет германская субмарина.

– Ах, там еще и подводная лодка имеется? Впрочем, я уже ничему не удивляюсь.

– Раз Непенин сказал, значит, имеется. Лодка должна уйти вслед за тральщиками. Только вряд ли мы это заметим. Так что ждем два часа. А потом начнется уже наше представление. Непенин не только сообщил нам о кораблях, он передал схему протраленного немцами участка. Понимаете, они еще не успели уйти, а он уже знает. Так вот наша задача — скрытно заминировать этот участок снова. И не просто заминировать, а по определенной схеме.

– Ночью минировать в этом проходе, границ которого никакой маг и волшебник точно определить не сможет? Очень опасно.

– Знаю, но это приказ. И выполнять его, как первому минному офицеру, придется именно вам, Гарольд Карлович.

– Есть.

– Надо справиться до рассвета. Пойдем с тралом, чтобы не нарваться. Обратным ходом поставим мины. Если будем работать четко, времени вполне достаточно. Командующий дивизией подчеркивал, что это задание, наверное, самое важное из тех, что выпали на долю «Новика». Осрамиться никак нельзя.

– Понял.

– Так что идите, Гарольд Карлович, готовьтесь к постановке, только без лишнего шума. У немцев ушки на макушке.

Всю ночь с ювелирной точностью «Новик» ставил мины, а с рассветом в утреннем тумане исчез, как летучий голландец.

1916 год. Октябрь. Ревель

Несколькими днями ранее, как только исчезновение Рихтера стало очевидным, Окерлунд был срочно вызван в Ревель. Получив задание и прочитав личное дело Франца Рихтера, он сразу осознал всю серьезность положения.

Первым долгом он попросил свое начальство оповестить местного полицмейстера и сам направился в городское полицейское управление. По известным причинам моряки и полицейские недолюбливали друг друга. Одни считали других зазнавшимися белоручками, а те в свою очередь почитали своих оппонентов туповатыми держимордами. Иногда у подвыпивших офицеров флота случались небольшие инциденты со стражами порядка. Быть доставленным в околоток считалось для любого моряка величайшим позором. Иногда доходило и до мордобоя. Однако здесь случай был особый.

– Разрешите представиться, старший лейтенант Окерлунд, — отрекомендовался офицер, войдя в кабинет полицейского начальника.

– Очень приятно, подполковник Цицерошин Лев Григорьевич, — мягким баритоном ответствовал полноватый мужчина лет слегка за сорок с пышными, щеголевато загнутыми вверх усами. — Руковожу местным сыском, в основном политическим. Хотя все давно смешалось, господа демократы лихо грабят почтово-телеграфные конторы, а уголовники сыпят политическими лозунгами. Мне уже доложили о вас, Рагнар Ансельмович, как об офицере контрразведки флота, просили оказать содействие. Так что вас привело в полицейское управление?

– Господин подполковник… — начал было Окерлунд.

– Полноте, Рагнар Ансельмович, давайте не будем щеголять званиями. Как вы уже слышали, меня зовут Лев Григорьевич. Давайте обращаться друг к другу без регалий, так, кажется, и на флоте принято?

– Хорошо. Лев Григорьевич, нам совершенно необходимо найти вот этого человека, — сказал Окерлунд и положил на стол фотографию.

– Кто таков будет?

– Это сотрудник секретной радиостанции Франц Рихтер. Семь дней назад он выехал в Ревель для получения зубоврачебной помощи и должен был третьего дня вернуться к месту службы. Однако бесследно пропал.

– Ну, батенька вы мой. Людишки бесследно не пропадают. Ежели он в Ревеле, так сыщем всенепременно. А к какому именно дантисту он отправился?

– Точно это неизвестно, но предпочитал он немецких частных специалистов.

– Что же, это несколько сужает круг.

– Несколько?

– А что вы хотели. Ревель есть город ганзейский и очень давно, так что шведы и немцы еще со времен владычества Ливонского ордена проникли здесь во все сферы деятельности, а немецкие лекари давно в почете. Так что дантистов мы, конечно, проверим, но зайдем и с другой стороны, — с этими словами полицмейстер стал вызывать адъютанта по телефону, но безуспешно.

– Куда же это он запропастился? — недовольно пробормотал Цицерошин. — Извините, вынужден оставить вас на некоторое время, — продолжил он и вышел.

Окерлунд стал рассматривать обстановку кабинета полицейского начальника. На полках в шкафчике за стеклом расположились призы за отличную стрельбу. На стенах в хороших рамках висели несколько личных благодарностей от Его Императорского Величества и министра внутренних дел. За «обеспечение образцового порядка во время открытия в Ревеле памятника Петру Первому 28 сентября 1910 года». За «лично принятые меры к розыску и задержанию чинами Ревельского сыскного отделения опасного преступника Градецкого».

Окерлунд вспомнил, что читал в газетах об этом уголовнике-рецидивисте, натворившем немало бед и даже убившем городового.

В это время вошел хозяин кабинета в сопровождении нескольких человек.