Агенты Берии в руководстве гестапо

А на другом участке, в Швейцарии, советская разведка понесла тяжелое поражение. Группу Радо разведка СД обкладывала давно. Еще летом 1943 г. вокруг нее началась усиленная возня. Агентам шли звонки от неизвестных людей, передававших приветы от других агентов, называя их имена и псевдонимы (после оказывалось, что эти другие к звонкам отношения не имели, но из того, что их называли, получалось — они «засвечены»). Следовали нежданные визиты — вроде посещения Радо Ивом Рамо. О котором Радо знал, что он работает на немцев. И немцы знали, что он это знает. Через радиостанцию арестованной французской группы Мориса германские спецслужбы передали Центру ряд просьб, и была организована встреча «курьера» с Александром Футом («Джимом»). При свидании «курьер» вручил ему яркооранжевый пакет, что позволило проследить «Джима» до дома. На Фута вывели и агентов-двойников, супругов Мартин. Все это дало результаты. Радо стал явно нервничать, совершать ошибки. А рация «Джима» временно прекратила работу — Фут уехал из Лозанны в Тессин под предлогом лечения. Но сеть все еще работала. И осенью Шелленберг предпринял новые шаги.

Едва выяснилось, что фронт в Италии удержался, планы оккупации Швейцарии были Гитлером отменены. На него тоже давило окружение из-за швейцарских банков. Ведь с ними была связана и германская финансово-промышленная верхушка, и Рейхсбанк, и экономика, и многие нацистские бонзы втихаря обеспечивали себе счета в Швейцарии. Да и поставки стратегических материалов и продукции из нейтральных стран, а то и из стран антигитлеровской коалиции нередко шли через ее посредничество. Поэтому фюреру доказали, что сохранить нейтралитет Швейцарии выгодно для самой Германии.

Однако Шелленберг ловко обыграл ситуацию. Он снова встретился с руководителем швейцарской контрразведки Массоном и другими должностными лицами. Блефовал отчаянно, выставляя себя доверенным лицом Гитлера. Указывал, что является противником оккупации Швейцарии и что имеет возможность влиять на фюрера (хотя на совещаниях у Гитлера он бывал раза два в году — когда Гиммлер его с собой брал по тому или иному вопросу). В общем, взял «на пушку», предупредив, что все его «миролюбие» могут сорвать русские передатчики, действующие с территории Швейцарии. И дожал.

Швейцарская полиция и контрразведка начали операцию против разведсети. Массон преднамеренно ударил по рациям. Решил сделать так, чтобы и требование Шелленберга выполнить, прекратить работу разведгруппы, и оставить в стороне собственного агента Ресслера. По приблизительным координатам пеленгации, переданным немцами, пошел поиск — теперь уже швейцарскими пеленгаторными установками. Когда в квартире у радистки Маргариты Болли («Розы») появился «электрик», которого она не вызывала, девушка доложила Радо. Он приказал ей отдать рацию радистам Хаммелям («Эдуард» и «Мауд»), а самой срочно уехать к родителям в Базель. «Роза» обманула — вместо родителей переехала к любовнику Петерсу, агенту гестапо.

13 октбря взяли и Хаммелей, и Розу с Петерсом. Впрочем, узнав, кто такой Петерс, его сразу выпустили. А у Хаммелей нашли две рации, да еще и Радо неосторожно держал у них шифровальную книгу и «архив» донесений в Центр. Осталась одна рация — у «Джима», снова вернувшегося к работе. На нее теперь ложилась повышенная нагрузка, через нее пошла вся информация от Ресслера и других ценных источников. В принципе, сеть можно было восстановить. Имелась и запасная рация, и двое молодых людей, уже изъявивших согласие стать радистами.

Но Радо запаниковал. Дошло до того, что он запросил Центр разрешить ему и «Джиму» укрыться в британской миссии и вести передачи из-под дипломатического прикрытия англичан. Естественно, он получил строгий запрет. Но продолжал настаивать, сообщил, что уже установил «предварительные» контакты с англичанами. Москва охарактеризовала это как «беспрецедентное нарушение дисциплины». Требовала взять себя в руки, позаботиться о безопасности сети и восстановлении каналов радиосвязи. Но Радо уже мерещилась слежка, он скрылся из дома и прятался у знакомых. А 20 ноября, запелегновав передатчик в Лозанне, швейцарцы взяли «Джима».