Агенты Берии в руководстве гестапо

После назначения Гиммлер издал собственную директиву: «Наш долг состоит не в том, чтобы германизировать Восток в старом значении этого слова, то есть преподавать тамошнему народу немецкий язык и германское право, а в том, чтобы обеспечить заселение Востока только чистокровными германскими народами». Территория Польши была разделена, ее западные области вошли в состав Германии, на остальных было создано «генерал-губернаторство», во главе которого был поставлен Ганс Франк. Ответственным за «германизацию» Гиммлер назначил Гейдриха. И дела начались такие, что перед ними померкло все, что творилось прежде в Германии, Австрии и Чехословакии.

Из западных польских областей изгонялось 1,5 миллиона крестьян. На освободившиеся земли было переселено 500 тысяч немцев. А изгнанников суровой зимой перегоняли в генерал-губернаторство. Сколько дошло, сколько погибло, не знает никто. Остальных западных поляков отправили в Германию или отдали новым хозяевам, переведя на положение рабов, женщин (500 тыс.) определяли прислугой в немецкие семьи (семьи членов НСДАП имели приоритет в получении рабынь). Инструкции для невольников и их владельцев разрабатывал лично Гиммлер. В них определялась продолжительность рабочего дня, прислуге запрещалось посещать общественные места, вступать в половую связь, хозяевам предоставлялось право (и обязанность) осуществлять телесные наказания за мелкие проступки, а за «саботаж» или даже «вызывающее поведение» требовалось передавать провинившихся в гестапо. Надзирать за соблюдением этих инструкций также вменялось в обязанность гестапо.

Развернулась и реализация прежних программ по уничтожению интеллигенции и «окончательному решению» еврейского вопроса. Интеллигенция, две партии по 3000 человек, пошла под расстрелы. Для евреев создавались «компактные» гетто. Было решено, что вовсе не нужно везти их в германские лагеря, проще уничтожать на месте. И в Польше был создан свой, самый большой концлагерь, Освенцим. А в дополнение к нему — Майданек и Треблинка.

На Западе установилось состояние «странной войны». Чему подыгрывал сам Гитлер, усыпляя противников. Еще 25 сентября 1939 г. Гальдер записал в дневнике о «плане фюрера предпринять наступление на Западе». А назавтра Гитлер через шведского бизнесмена Далеруса заявил о готовности к миру. Накануне Далерус встретился с британским послом в Осло Форбсом, сообщившим, что и британское правительство занято поисками мира, и фюрер изображал, будто ничего другого не желает: «Если англичане действительно хотят мира, они могут обрести его через две недели, и без каких-либо унижений». Конечно, это были лишь маневры. 27 сентября, на следующий день после встречи с Далерусом, Гитлер собрал командующих видами вооруженных сил и сообщил о решении «наступать на Западе как можно скорее, поскольку франко-английская армия пока еще не подготовлена». Определялась дата удара — 12 ноября.

Ну а политиков и народы западных стран Гитлер убаюкивал миролюбивыми декларациями. 1 октября передал таковые через итальянского министра иностранных дел Чиано. 6 октября произнес речь в рейхстаге, рассыпавшись в заверениях, что Германия не имеет к Франции никаких претензий, даже не будет касаться проблемы Эльзаса и Лотарингии. А уж тем более нет причин для нарушения дружбы с Англией. Из-за чего ссориться-то? Смешно сказать, из-за какой-то «мертворожденной» Польши! Хотя ответа от западных держав фюрер не ждал, уже 10 октября он зачитал своим военачальникам длинный меморандум о состоянии войны и вручил им Директиву № 6 на разработку операции против Франции.

Меморандум же, составленный накануне, 9 октября, четко ставил задачи: не анализировать другие возможности, а руководствоваться «необходимостью продолжения борьбы». «Цель Германии в войне должна… состоять в том, чтобы окончательно разделаться с Западом военным путем, т. е. уничтожить силу и способность западных держав еще раз воспротивиться государственной консолидации и дальнейшему развитию германского народа в Европе».

Правда, и ответы Даладье и Чемберлена были отрицательными. Гитлеру они уже не верили. Сколько же раз можно на одни и те же грабли наступать? Писали, что нельзя «полагаться на обещания нынешнего правительства Германии», Даладье требовал гарантий «подлинного мира и общей безопасности», Чемберлен тоже, указывая, что если Германия хочет мира, нужны «дела, а не только слова». Что ж, для фюрера это стало хорошим пропагандистским поводом обвинить Запад в эскалации войны. Вот только наступление все же пришлось отложить, но вовсе не из-за поисков мира. Выяснилось, что нужно несколько месяцев для ремонта танков, участвовавших в польской кампании, для накопления запасов горючего, боеприпасов — их имелось в наличии лишь треть боекомплекта.