Агенты Коминтерна. Солдаты мировой революции

Поляк Абрам Овсянко, в 1930–1937 гг. работавший в службе связи ИККИ, ранее принимал активное участие в нелегальной деятельности фракции «демократического централизма», возглавлявшейся такой известной фигурой, как Тимофей Сапронов. Арест А. Овсянко и последующий расстрел рикошетом ударили по его брату — Л. Овсянко (Жмиевскому), получившему по постановлению Особого совещания при НКВД СССР от 22 декабря 1937 г. 10 лет лагерей.

Разумеется, в Коминтерне были люди, которым троцкистское пятно на биографии не помешало удержаться на плаву или даже сделать карьеру. Примером может служить секретарь и член Президиума ИККИ Дмитрий Мануильский.

Как и Л. Троцкий, он вступил в партию большевиков в 1917 г. на VI съезде РСДРП(б) в составе «Межрайонной организации объединенных социал-демократов» и в 1918 г. попытался с ним сблизиться[325]. Недвусмысленно встав во внутрипартийной борьбе на сторону Сталина, Д. Мануильский, однако, не отличался особой «кровожадностью». 8 июня 1930 г. он написал ходатайство секретарю. Центральной контрольной комиссии ВКПб) Емельяну Ярославскому о восстановлении в партии покаявшейся троцкистки Татьяны Моисеевны Ривош, лично ему знакомой по «подпольной работе в Италии, затем во Франции», и которая, кстати, тогда была женой его ближайшего сотрудника Степанова (Иванова). Но Д. Мануильский вовремя сообразил, какие качества необходимы, чтобы обезопасить себя от немилости Хозяина. Это помогло ему выжить. Бывший лидер компартии Израиля Самуил Микунис в своих мемуарах вспоминал, как в 1946 г. в Париже, на Съезде сторонников мира, Д. Мануильский услужливо вытирал пот со лба только что выступившего министра иностранных дел СССР Молотова[326].

Загадочными представляются арест и последующая казнь Меера Москвина (Трилиссера). В литературе высказывалось мнение, что М. Москвин «в состав руководства ИККИ был включен по указанию Сталина»[327]. Это неверно. В прошлом заместитель председателя ОГПУ, затем заместитель наркома рабоче-крестьянской инспекции, он был в 1935 г. направлен ЦК ВКП(б) на работу в аппарат Коминтерна по просьбе ИККИ[328]. Удивительного в этом ничего нет. Двух секретарей ИККИ того времени — О. Куусинена и Д. Мануильского Меер Москвин хорошо знал еще с дореволюционной поры. В 1921 г. он несколько месяцев проработал на посту заведующего Дальневосточным отделом ИККИ. Конечно, его кандидатура, как и кандидатура других кандидатов в Секретариат и Президиум ИККИ, была предварительно одобрена Сталиным и только потом предложена к избранию Исполкому Коминтерна. Соответствующий документ, написанный рукой «вождя народов» и с визой Л. М. Кагановича, хранится в фондах РГАСПИ[329]. М. Москвин активно боролся с троцкистами. Что же касается известного заявления Бухарина, сделанного им Л. Каменеву, о том, что Трилиссер, как и Г. Ягода, якобы был готов его поддержать[330], то оно фактами не подтверждается.

М. Москвин был осужден по обвинению в том, что, «работая в 1926 году начальником иностранного отдела ОГПУ, вошел в состав антисоветской группы, существовавшей в ОГПУ СССР, и имел организационную связь с врагом народа Ягода и другими. В последующие годы, перейдя на работу в аппарат Коминтерна, Трилиссер установил организационную связь по антисоветской деятельности с Кнориным и Пятницким и по их заданиям насаждал в братских компартиях Греции, Польши, Эстонии, Латвии и других странах троцкистские, шпионские кадры и провокаторов»[331]. Заметим, что Москвин ушел из ОГПУ из-за конфликта с Ягодой по вопросу о роли парторганизации в системе органов госбезопасности. Если он выступал с рядом своих сторонников за строгое соблюдение партийной демократии, то Ягода полагал, что в ОГПУ демократия может существовать лишь в очень узких рамках. Сталин, разумеется, поддержал Ягоду, руководство партийной организации ОГПУ было распущено, а Москвин оказался в Наркомате рабоче-крестьянской инспекции.

Интересен и такой факт: хотя Москвин еще 5 марта 1936 г. был ознакомлен с компрометирующими Б. Мельникова протроцкистскими заявлениями, никаких действий с целью его увольнения из аппарата ИККИ он не предпринял.

Другой загадкой являются причины систематического истребления кадров Компартии Польши самых разных течений и фракций. Во всяком случае, развязка кровавой драмы подготавливалась Сталиным загодя, ибо еще в мае 1929 г. на заседании делегации ВКП(б) в ИККИ он добился принятия решения об использовании ОГПУ «для выявления провокаторов в КПП»[332].

Ко второй половине 1930-х гг. аппарат Коминтерна, задуманный В.И. Лениным как Штаб мировой революции, фактически превратился в комиссариат пропаганды и международного давления в составе советского правительства, очень схожий по законам функционирования и царившей в нем обстановке с другими комиссариатами. Развернувшиеся в его недрах в 1937–1938 гг. массовые репрессии еще одно тому доказательство.