Агенты школьной безопасности

Понедельник. Такой весь из себя радостный день! Как же! Очередное свидание со школой. Мы так по ней соскучились за два дня. Как по манной каше. С комочками.

Хорошо еще, погода пока стояла теплая, солнечная, без ветра. Каждую переменку мы выбегали на школьный двор. Сгребали листья в кучу, валялись в них, вдыхали их терпкий и грустный аромат. Он лучше всяких календарей говорил, что лето кончилось, впереди мокрая, серая осень, холодная и всегда слякотная в городе зима. Правда, после зимы будет весна. А за ней – опять лето…

На первой переменке я подошел к Тонику.

– Привет, Антон.

– Привет. Я Женька.

«Какая разница», – подумал я.

– Слушай, у меня вопрос. Вот та старая книга, «Таинственный остров», вы ее кому-нибудь давали почитать, пока в библиотеку не отдали?

– А я знаю? У Тоника спроси. Тошка, иди сюда! Димон допрос устраивает.

Подошел Тоник. Я повторил свой вопрос. И получил ответ:

– Ее Кузя брал. Я потом ее еле у него обратно выпросил.

Что и требовалось доказать. Потому что Кузя – это Кузнецов, у которого братан… ну он и есть братан…

Но Тоника я чем-то задел за живое.

– Он меня потом достал. Представляешь, Димон, пристал: дай опять почитать, так мне эта книга понравилась. А по-моему, он ее вообще не читал. Потом совсем обнаглел, брата своего к нашему бате прислал. Тот тоже начал упрашивать. А батя ему очень круто отказал. «О! – сказал он. – Тому, кто так обращается с книгами, я их, извините, не даю».

«Славно, – подумал я. – Мое предположение начинает получать подтверждение».

На второй переменке я разыскал Никишова. Он задумчиво висел на турнике. Даже ногами не дрыгал, лень было.

– Андрюха, – сказал я. – Ты Кузнецова хорошо знаешь?

– И знать не хочу. – Никишов разжал руки и приземлился. – А тебе он зачем?

– Это правда, что у него брат в бандитах ходит?

Никишов ответил не сразу. Он вообще никогда с ответом не торопится. Ценит свое слово.

– Кто его знает. Мне как-то Сашка говорил, что он в «черные следопыты» заделался.

Сашка – это старший брат Никишова; «черные следопыты» – так называют тех, кто собирает на полях сражений старое оружие, восстанавливает его и чаще всего продает бандитам.

– Витек у них, – продолжил Никишов, – самый главный. Работает с военными документами. И вычисляет, где можно «накопать» оружие.

Ну вот, круг еще не замкнулся, но тенденция к тому наметилась…

На большой переменке нас разыскал Колумб. Он сказочно преобразился. В нем проснулся неукротимый дух путешественника и искателя приключений.

– В молодости, – сказал он, – я ведь тоже был кладоискателем. Правда, искали мы не сундуки с золотом, а старинные вещи. И у нас были кое-какие успехи на этом поприще.

– У нас тоже на этом подприще скоро будут успехи, – заверил его Алешка. – Найдем мы в этом подвале несгораемый ящик.

– Почему именно ящик? – удивился Колумб. – Да еще и несгораемый?

– Там же русским языком написано – «Ня!»

Колумб не успел возразить – к школьному подъезду «причалила» красивая иномарка. Небольшая, но почти новая.

– Опять приперся! – сказал Алешка.

– Кто приперся? – не понял Колумб.

– Садовник Баулин.

– А… Тетушку приехал навестить.

– Тетушку? – удивился Алешка. – Чью тетушку?

– Свою, конечно.

Мы озадаченно помолчали. Баулин всегда приезжал к директору. А Семен Михалыч никак на тетушку не тянул.

– А вы разве не знали? – удивился Колумб. – Надо же. Мне казалось, что вы про своих педагогов все знаете. Баулин – племянник нашего завуча. Его потому и не могли так долго исключить из школы, Лидия Петровна за него заступалась.

Меня, вообще говоря, эти их семейные проблемы нисколько не интересовали. А Лешка вдруг замер, как кот возле мышиной норки. С той только разницей, что кот в этом случае прижимает ушки, а Лешка свои ушки вовсю растопырил. И выведал у простодушного Колумба много интересных подробностей. Поймал, так сказать, свою мышку.

Оказывается, наша Артоша всю жизнь мечтала стать директором школы. Но ей никак не удавалось. И даже когда прежний директор ушел на заслуженную пенсию, Артошу на это место не поставили. А назначили Семена Михайловича. Потому что в народном образовании решили – если уж она с собственным племянником не может справиться, как же ей доверить всю школу. А Семен Михалыч с целым полком справлялся, так что с нами и подавно разберется.

– Она даже на директора жалобы потихоньку писала, – сообщил Колумб. – Он, мол, ввел в школе казарменную дисциплину. А в эпоху демократии это недопустимо. Но, к счастью, к ней не прислушались.

Повторяю, мне это было совершенно неинтересно. А Лешка вдруг засуетился, пробормотал: «Мне пора» и умелся в школу.

– И чего он умчался? – как бы про себя проговорил я.

– Подслушивать побежал, – усмехнулся Колумб.

– Как это? – Я даже возмутился, очень естественно. – Под дверью, что ли?

– Не под дверью, а над дыркой в потолке. Однако и мне пора, сейчас звонок будет.

Вот так Колумб! Все знает. Кто кому племянник, кто кому завидует и кто как подслушивает…

Во время урока я все время посматривал за окно – стоит ли машина Баулина или уже уехала?