Агенты Синлара

— Почти. Во всяком случае, по поводу Гшамм. Если бы там не побывал весь флот во главе с Шенгуфом, то при наших манипуляциях мы могли бы пробудить их инстинкт коллективного самоуничтожения… А теперь он тормозится.

— Скорее — не срабатывает. Если бы речь шла о зажиганим в земных машинах, то не проходит, так сказать, искра.

— Что и прекрасно. Вот уж искр и пламени нам совершенно не надобно,

ЭМ-СИ предостерегающе подняла мизинец:

— Только не говори такого при Лерни.

— Почему?

— Он как раз собрался заняться самым вкусным для себя. А именно спалить дохлый муравейник.

Да, пиротехника для Т-4 суть сладкий пряник. Мне кажется, он скрытый пироман.

— Ты пойдешь посмотреть?

ЭМ-СИ покачала головой:

— Не очень интересно. Потом, надо отслеживать события в Лантере.

Я поколебалась. Конечно, судя по тому, что передал мне «Странник» после очередного сканирования, мой токсин сработал безупречно, и плесень, когда-то инфицировавшая эту планету и принесшая так много бед, надежно сдохла. Но…

— А я все-таки схожу. Вдруг там окажется еще что-нибудь непредвиденное.

Мисс Джордан кивнула, снова включая экран, а я ретировалась,

* * *

Лерни, похоже, совершенно не замечал моего присутствия. Это полностью в его стиле — когда он работает, и если другие не задействованы — они словно исчезают. Остается только узкое поле текущего момента. В рубке «Глории» прозрачная, объемная модель личиночных подземелий дополнилась его дроидами, вышедшими на огневые позиции. Стивена в помещении не было — он «вел» силовое поле Гшамм на «Тихо Браге» и должен был погасить возможную полевую отдачу после процедуры. В гнетущей, словно ватной, душной тишине я скромно пристроилась у стены, мельком разглядывая на экранах по бокам увеличенные объекты — саму мумию Главной Формы, галерею трупов и тому подобное. Даже на голографии было видно, что энергетика там упала — в самом деле, плесень больше не снабжала свежей силой мертвое божество. Я почувствовала удовлетворение.

Техномаг, опутанный проекционной сеткой для управления киберами, провел несколько контрольных команд, и по реконструкциям пробежали цветовые сигналы. Вот и началось. Здесь, на «Глории», побоище казалось абсолютно беззвучным, но там, под многотонной плитой плато, должен был стоять чудовищный треск и грохот. Лерни, при помощи своего корабля, вел всю кампанию виртуозно, его машинные мини-орудия выжигали в термопластике миллиметровые дыры, через которые засасывался горючий туман взрывной смеси — и дохлую тушку разносило на мелкие клочья. Наверно, Смоду пришлось повозиться с составом для этого представления — в пещере практически не было кислорода, поддерживающего горение. Вместе с тем энергощиты отражали атаки сверкающих и смертоносных шаров, которые, однако, быстро прекратились — после отключения от Ширтахо в местном контуре оставался незначительный энергоресурс. Часть дроидов, тем не менее, Т-4 успел потерять, но он посылал их с запасом, так что кампания продолжалась все так же упорно и методично, как мистер Смод вообще любил все делать.

Что я подумала, глядя, как кусок за куском разрывается и рушится чудовищая, иссохшаяся туша Главной Формы? Наверное, что это давно должно было произойти. Или не должно было происходить вовсе с самого начала — если бы Склерот не появился на Гшамм. Да, наверное, я думала о том, что в этой Вселенной, движущейся из бесконечности в бесконечность, все время приходится иметь дело с тем, что сделал не ты, но почему-то это имеет к тебе самое непосредственное отношение. Сигнал от «Странника» застал меня посреди этих мыслей — он передал, что из частотного спектра планеты исчезли инсектные составляющие в позитиве и негативе.

* * *

Кроме Наставника Пагш здесь, в Священной Пещере у озера, собрались все Смотрители, а у мудрейшего была уважительная причина: вчера он покинул воплощенное тело и ушел к Великому Дыханию. Уло поймал себя на том, что почему-то испытывает не печаль, а спокойную радость, верно оттого, что его старый друг в последнее время ощущал себя таким счастливым, каким он не был никогда в жизни. Сбылись его пророчества, даже лучшие из них. И еще, бессмертная рыба Дутур продолжила свой род, и теперь там, в чистейшей воде, в матовой черноте глубокой толщи, светились усеянные икрой нити. Мир начинался заново.