Агидель стремится к Волге

Саит давно уже лишился чувства времени и даже не подозревал о наступлении весны. Мокрый снег чавкал под ногами. Оглушал птичий гомон…

Он вздрогнул, подумав о далекой родине — природа Урала сейчас тоже оживает…

«Видеть солнце и упиваться чистым воздухом — это уже само по себе счастье! А жить на родной земле вольным человеком — наивысшее наслаждение. Нет и не может быть ничего лучше на свете!» — думал Сайт. И когда его вновь заточили в темницу, он стал задыхаться от смрадного духа сырости. Холодные каменные стены и низкий потолок давили на него со всех сторон, как никогда. Он чувствовал себя так, как будто его замуровали в склепе.

Сайт изнывал от тоски и неведения, не зная, чем себя занять. Он то садился, то ложился на жесткий лежак, то внезапно вскакивал и начинал кружить по камере, биться, как птица в клетке.

Прогулки стали с тех самых пор ежедневными, и даже кормить стали как будто лучше. Узник терялся в догадках, пока однажды к нему не заявился уже знакомый дьяк.

Сообщив о подавлении восстания в Башкортостане, он предложил Сайту перейти в христианскую веру, добавив:

— Только так ты сможешь избежать казни.

Башкирский вождь хорошо знал, что таким образом спасали себе жизни очень многие непримиримые противники России, в том числе и потомки татарских ханов. Он не мог не понимать, что каждая такая уступка знаменовала новую победу православия. И предпочел смерть.

— Умру, но не изменю своей вере и своему народу! — гордо заявил Саит-мулла.

В середине следующей недели приговор был вынесен.

Ночь перед казнью Сайт провел без сна. Встав спозаранку, он совершил с разрешения охранников омовение, сменил одежду и прочел намаз.

Оставшееся до казни время тянулось мучительно медленно. До последней минуты Саит-мулла продолжал еще на что-то надеяться. Так и казалось, что вот-вот войдет в камеру некто и объявит ему о помиловании без каких-либо условий.

Тут он услышал, как за дверью топчется надзиратель, как кто-то кого-то громко зовет. До ушей его донеслась барабанная дробь. А вскоре задвигались засовы, и вслед за этим растворилась со скрипом тяжелая дверь.

Со скованными руками и ногами Сайта вывели наружу, а потом доставили на Красную площадь.

Завидев Саита-муллу в окружении стражников, народ разом умолк. Палач поднялся на эшафот. Его помощники возвели батыра по ступенькам наверх.

«О Великий Аллахы Тагаля, дай мне силы и мужества не показать страха перед смертью! Не желаю, чтобы враги мои торжествовали», — беспрестанно молился Сайт, стараясь сохранять гордую осанку.

Подошел и встал рядом с плахой крепкий, дородный аудитор[70] в зеленом кафтане. Сдвинув назад шапку, он смахнул платочком капли пота со лба и, покашливая, извлек из-за пазухи свиток.

Стоявшие в карауле солдаты, подняв ружья к плечам, застыли на месте.

Аудитор был явно взволнован. Держа обеими руками свиток, он принялся читать сбивчиво хриплым голосом текст приговора, в котором значилось, что вор и изменник Сайт Садиров, мулла башкирский, презрев волю и доверие Великого государя, взбаламутил башкирцев и прочих инородцев стран магометанских, затеял бунт и учинил государству Российскому много зла и вреда…

Не желая вслушиваться в слова обвинения, Сайт усердно молился, повторяя суры Корана.

Приговоренный к смерти человек, не признавший себя виновным, до последнего мгновения надеется на торжество справедливости. И Сайт все никак не мог поверить, что сейчас все кончится.

Когда аудитор умолк, он растерянно огляделся по сторонам, так и не услышав, какая казнь его ждет.

Но вот чьи-то сильные руки клещами впились ему в плечи и поволокли его куда-то… И именно в тот момент Сайт осознал, наконец, что смерти ему уже не избежать.

Сняв чалму, он сунул ее в широкий карман казакина, встал на колени, покорно положил голову на плаху и закрыл глаза.

«Родная земля моя, народ мой, дети мои, прощайте! Не поминайте лихом за то, что ухожу, так и не добившись для вас свободы», — пробормотал Сайт, пронзенный болью раскаяния, и вдруг, словно наяву, услыхал слова из песни «Урал»:

…Не жалейте батыра-джигита, жизнь отдавшего за Отчизну…

После того как отгремела барабанная дробь, снова установилась полная тишина.

Палач долго возился. Ожидавшему казни Сайту каждая секунда казалась вечностью. Он снова воззвал к Всевышнему: «О великий и единственный Аллахы Тагаля! За что обрек ты раба своего, правоверного мусульманина на незаслуженную казнь? Разве борьба за святую веру, за любимую Отчизну, за свободу народа — грех? Это ведь благое и правое дело…»

Блеснул на солнце клинок секиры. И стоило топору опуститься вниз, как тело Сайта было обезглавлено.

Когда палач схватил окровавленную голову и с видом победителя поднял ее для обозрения, площадь дружно охнула, а некоторые, не выдержав, даже зарыдали.

Тревожно и как будто надрывно гудели колокола кремлевских церквей…

После подавления начатого Сайтом восстания притеснения, грабежи и попытки обратить башкир в христианскую веру не прекратились. Назревало новое движение, которое предстояло возглавить Алдарбаю и Кусиму[71]…