Агиология

По Своем Вознесении Господь оставил во свидетельство о Себе святых апостолов: «вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый; и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли» (Деян.1.8). Вся жизнь апостолов действительно была свидетельством о Христе, подвигом веры и исповедничества. Они не раз и сами называли себя свидетелями: «Сего Иисуса Бог воскресил, чему все мы свидетели» (Деян.2.32), ср. Деян.3.15; 1 Пет.5.1; идр. «Видевший засвидетельствовал, и истинно свидетельство его» — писал апостол Иоанн Богослов о происходившем на Голгофе (Ин.19.35). На место Иуды Матфий мог быть избран именно потому, что он был свидетелем жизни и Воскресения Христова (Деян.1.21–22). Свидетелем Своим называет Господь апостола Павла: «Я для того и явился тебе, чтобы поставить тебя служителем и свидетелем того, что ты видел и что Я открою тебе» (Деян.26.16).

Апостол Павел в книге Деяний называет свидетелем первомученика Стефана (Деян.22.20). С его подвига открывается новый период исповедания истинной веры, когда свидетельство о ней становится подлинным мученичеством. Окончательная трансформация смысла слов «свидетель» и «свидетельство» в «мученик» и «мученичество» происходит в Откровении св. Иоанна Богослова. Эту книгу вообще называют «книгой мучеников». В ней воздается слава мученикам, победившим диавола «кровью Агнца и словом свидетельства своего», не возлюбившим «души своей даже до смерти» (Откр.12.11)[246].

Важно понять, что мученичество «отнюдь не было изобретением человеческим, или последствием одного человеческого произволения: оно было даром Божиим человечеству, и потому было сверхъестественно, как и святый апостол Павел сказал: Вам даровася еже о Христе, не токмо еже в Него веровати, но и еже по Нем страдати (Флп.1.29)» (свт. Игнатий Брянчанинов)[247].

Свой сверхъестественный подвиг мученики не могли совершить без благодати Божией. «Первоначально предоставлялось им явить свое произволение; но по приятии ими первых мук, нисходила к ним помощь Свыше, соделывала для них муки и смерть за Христа вожделенными». Страдания за Христа становились для них началом вечных райских радостей[248].

Засвидетельствовав своей добровольной смертью за веру силу данной им благодати, превратившей страдания в радость, мученики тем самым свидетельствуют о победе Христа над смертью и о своем усыновлении Христу, т. е. о реальности Царствия Небесного, достигнутого ими в мученичестве[249]. Принятием страданий и смерти мученик утверждает, что царство смерти кончилось, и восторжествовала жизнь. Подвиг мученичества является доказательством самого главного положения христианства – победы Христа над смертью, Его воскресения из мертвых. Это свидетельство уверенности в превосходстве подлинной жизни во Христе и со Христом над жизнью этого мира, уверенности в том, что Христос воистину «смертию смерть попрал»[250]. В этом смысле «мученичество есть продолжение апостольского служения в мире» (В.В. Болотов). Вместе с тем мученичество – это последование Христу в Его искупительных страданиях[251].

Эти два аспекта мученичества в полной мере проявляются уже в подвиге первого христианского мученика, архидиакона Стефана. На суде синедриона он, «воззрев на небо, увидел славу Божию и Иисуса, стоящего одесную Бога, и сказал: вот, я вижу небеса отверстые и Сына Человеческого, стоящего одесную Бога» (Деян.7.55–56). Так Стефан засвидетельствовал о Царстве Небесном, открывшемся для него во время и вследствие его подвига. Мученическая смерть Стефана напоминает смерть Спасителя. Когда святого побивали каменьями, он «воскликнул громким голосом: Господи!не вмени им греха сего. И, сказав сие, почил» (Деян.7.60). Стефан фактически повторил то, что сказал при Распятии Сам Христос: «Отче!прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23. 34). Так в своем мученичестве Стефан следует путем Христа[252].