Агитбригада-3

— Ну что ж, — вздохнул Енох и задумчиво замерцал. — Без имени никак нельзя. Нужно дать тебе имя. Хотя бы временное.

Он засмотрелся на покрытую дранкой крышу дома, беззвучно шевеля губами. С сердитым жужжанием у самого лица пролетел шершень. И хоть он пролетел сквозь Еноха, но тот всё равно нетерпеливо от него отмахнулся и сообщил результат:

— Будешь Маруся?

Девочка повернула голову и кивнула. Бледно-восковое лицо ее искажал косой рваный шрам, тонкие губы разошлись в оскале, обнажив два ряда длинных и острых зубов. Нижней части подбородка у нее и вовсе не было, и позвоночная кость алебастрово белела сквозь зияющую дыру.

— Эммм… в-вот и с-славненько, — охнул Енох.

Глава 2

— Ты в этом точно уверен? — я очумело посмотрел на чёртового Еноха, — что-то я в сомнениях…

— Ты у нас главный, вот ты и решай! Не надо на меня перекладывать! — сварливо выкрутился Енох и заторопился куда-то, по одному лишь ему понятному делу.

А я остался во дворе с Марусей. Между прочим, наедине. И, между прочим — в странной деревне, где недавно совершили ритуальное убийство шести человек. Причём не просто человек, а ответственных товарищей.

Я посмотрел на Марусю. Маруся посмотрела на меня. Меня аж прошиб пот и зазнобило.

— Ну пойдём, что ли… — промямлил я непослушными губами, в надежде, что ну а вдруг она где-то по дороге потеряется.

Маруся кивнула. При этом отсутствующая часть подбородка полыхнула перламутрово-белым. Я поёжился и оглянулся. Гадского Еноха и след простыл.

— Спросить тебя, кто ты и что ты здесь делаешь бессмысленно, да? — спросил я Марусю.

Она повернула ко мне лицо. Тонкие острые зубы ощерились в оскале (улыбкой назвать это язык не поворачивается).

— Ну, ладно, — сказал я, про себя костеря Еноха на все лады. — Пока пошли, а дальше будет видно…

Маруся схватила куклу и сильно прижала к себе. Затем она спрыгнула с забора на землю. Выглядело это так, словно сверху сбросили мешок цемента (я потом посмотрел, там, на земле была вмятина, словно точно мешок с цементом со всей дури швырнули наземь).

Но маленькая девочка, даже пусть и такая, не может столько весить!

Маруся не дала мне времени на раздумья и бодро пошагала вперёд, только косички взметнулись. Я, соответственно, поплёлся сзади.

— Ну, где вы столько ходите! — набросился на меня истосковавшийся по живому общению Моня. — Сколько вас ждать можно⁈ Бросили тут меня с мертве…

Он осёкся на полуслове, внезапно узрев Марусю.

— К-кто эт-то? — выдавил он из себя.

— Да это Енох тут по случаю подружкой обзавёлся, — тут же наябедничал я и не удержался от сарказма. — Видимо, удочерить хочет.

— Почему сразу Енох⁈ Чуть что, там Енох! — сварливо маякнул прямо в воздухе передо мной Енох и тут же исчез.

Повисла тяжелая пауза.

Точнее для нас она была тяжелая, так как девочка стояла и с любопытством рассматривала натюрморт из мертвецов в круге. Ноздри её при этом хищно раздувались.

— К-как тебя з-зовут, девочка? — выдавил из себя Моня, внезапно решив поиграть в воспитанность.

— Ми-ми, — довольно членораздельно ответила Маруся и с гордостью посмотрела на меня.

— Молодец, — похвалил я.

Маруся, или как она себя сама назвала, Мими, одобрительно кивнула и переключила внимание на мертвецов в круге. Глаза её при этом загорелись красным и замерцали, примерно, как Енох в волнении.

— Даже и не думай, — на всякий случай сказал я ей. — Иначе наши пути разойдутся. Если ты хочешь идти с нами, то будешь выполнять общие правила и мои приказы.

Мими внимательно посмотрела на меня. Безэмоционально.

— Пойми, Мими, я никого возле себя не удерживаю, и ничего не заставляю. Но если кто-то решил идти со мной, то он прежде всего должен делать то, что я скажу.

Мими продолжала пристально на меня смотреть.

— Так что сама делай выбор. Или ты с нами и подчиняешься общим правилам, или мы расходимся, и дальше каждый сам за себя.

Мими задумчиво рассматривала меня, склонив голову набок. Под этим взглядом я аж взмок.

Наконец, очевидно, приняв для себя какое-то только одной ей понятное решение, Мими кивнула и сказала:

— Ы!

— Это означает согласие? — на всякий случай решил уточнить я.

— Ы! — настойчиво повторила Мими и потеряла ко мне интерес, переключившись на чашу с рыбой. Заключалось это в том, что она, пьяно покачиваясь, бродила вокруг ритуального круга и, хищно раздувая ноздри, принюхивалась к чаше с дохлой рыбой.

— Ты вилы взял? — тут же влез Моня, бросая на неё опасливые взгляды.

— Какие там вилы! — возмутился я, — чёртов Енох сбежал, сбросив на меня Мими.

— Кто бы сомневался, — ядовито хихикнул Моня.

— Между прочим, я бы попросил! — возмущённо проревел Енох, появляясь прямо из воздуха. — И за спиной обсуждать — это признак невоспитанности…

— Енох, — мстительно перебил я его словоизлияния. — Проведи Мими инструктаж, как тут у нас и что. Теперь мы с Моней сходим за вилами. И не отходи отсюда никуда!

Моня довольно захохотал, Енох что-то сварливо пробурчал, что, очевидно, означало крайнюю степень негодования, но я его слушать не стал, ибо это будет надолго.

Мы с Моней вернулись в деревню.