Агитбригада-3

А Жорж просто кивнул и ничего не сказал. Но всё равно на душе стало как-то теплее. Насколько может стать теплее в такой вот ситуации.

Остальные или осыпали меня угрозами и проклятиями, как Клара и Шарлотта, либо просто моча злорадствовали, как Люся и Семён. По поведению Гудкова понять его настрой и отношение я не смог.

В общем, каждый продемонстрировал своё настоящее отношение ко мне.

И вот я оказался в каталажке. К моему облегчению это было одиночное помещение, иначе даже не знаю, как в таком состоянии я бы отбивался от матёрых урок.

Кряхтя и постанывая, я поднялся с холодного пола и полез на нары.

В помещении воняло застарелой мочой и человеческой болью. На сырых стенах со вздувшейся штукатуркой обильно произрастала плесень. Было холодно и сыро. Я поёжился. Хоть Епифан занял моё тело и полностью поработил меня, но холод, голод и боль я чувствовал сполна.

Мда. Вот теперь я уж точно попал.

Неожиданно накатилось полное равнодушие. Мне стало как бы всё равно, что со мной дальше будет. Единственно, было слегка стыдновато перед чудным дедком, похожим на Николая-чудотворца. Ведь свою часть договора я так и не выполнил.

— Генка! — минут через десять опять не выдержал Епифан, — что будем делать?

— Что хочешь, то и делай, — отрезал я, — когда ты все эти шашни с Мефодием затевал, ты со мной не советовался. И когда, словно вор, украл моё тело — тоже. То с чего ты взял, что я буду тебе помогать?

— Я не верю тебе, — медленно произнёс Епифан, — ты молодой, ты жить хочешь. Все молодые хотят жить.

— Жить хочу, — не стал отрицать очевидное я, — но такую жизнь и врагу не пожелаешь. В лучшем случае меня сошлют в заполярные лагеря. А там выживает один из тысячи. Уж лучше пусть расстреляют, чем такая жизнь.

Епифан, очевидно, проникся и затих.

А я задремал.

Ну а что мне было ещё делать? Я ведь даже почесаться не мог.

Не знаю, сколько прошло времени, но мне послышался тихий звук, словно кто-то царапается.

Я сначала даже не придал этому значения — ну царапается, пусть себе царапается. Подумаешь, может, это крыса. Меня, главное, не трогает, и ладно.

Я опять попытался вздремнуть, когда звук повторился и всё более отчётливо.

— Генка, ты слышишь? — обеспокоенно сказал Епифан.

Я не стал отвечать.

Буквально через минуты три звук повторился, ещё явственнее.

— Что-то не нравится мне всё это, — нервно сказал Епифан.

— А ты считай, что это тебя Мефодий освобождать пришел, — сказал я и обидно расхохотался.

Епифан надулся и не ответил.

Звуков больше не повторялось. Ну и ладно. Меня никто не вызывал на допрос. Но и не кормили. Безобразие. Хотя, с другой стороны, сейчас законы были такие, что на разбирательство отводили в лучшем случае одну беседу. А так-то расстреливали направо и налево без суда и следствия. Не думаю, что ради пятнадцатилетнего сироты, причём пойманного на месте преступления, кто-то будет делать исключение. Так что и кормить меня было бесперспективно.

— Генка! — опять сделал попытку достучаться до моей совести Епифан, — а давай договоримся? Ты прочитай то заклинание и освободи меня из твоего тела. А я слетаю к старухе, скажу твоим призракам, пусть идут тебе на помощь?

Я молчал.

— Ну, Генка, — не унимался Епифан, — сам подумай, зачем нам погибать вместе?

— Ну да, по-твоему, лучше тебя выпустить и погибать мне одному⁈ — хмыкнул я, — хорошо придумал. Нет уж, ты начудил, значит, и получишь сполна!

Епифан понял, что ничего не получается и начал мне угрожать. Затем молить. Затем взывать к моей совести. Но я не реагировал. Очень хотелось проучить эту сволочь, которая разрушила всё, чего я добился с таким трудом.

Он ещё что-то там вякал, но я уснул. Последние часы вымотали меня изрядно, да и бессонные ночи и постоянное напряжение тоже сказалось — я так крепко уснул, что проснулся только тогда, как Епифан заорал:

— Мими! Ты что делаешь⁈

Я увидел, как посреди моей одиночной камеры стоит Мими, чуть покачиваясь, и зло шипит на меня, выставив руки с гигантскими когтями, которые ещё больше увеличились.

— Генка! Что она делает⁈ Скажи ей!

— Как сказать? — равнодушно ответил я, — ты заблокировал меня в этом теле и я ничего не могу.

— Если я верну тебе управление телом, ты прогонишь её? — заискивающе спросил Епифан.

— Зачем это мне? Чтобы ты потом снова запер меня? Нет уж. Не буду я тебе ничего помогать. Сам с нею договаривайся.

— Но она же видит, что здесь не только ты, но и я. Со мной она договариваться не будет! — завопил Епифан.

Тем временем Мими подошла ко мне, принюхиваясь. А затем махнула когтями, располосовав мне грудь. Епифан отчаянно завыл и вылетел. Мими бросила мне под ноги куклу и велела:

— Ы!

Я не заставил себя упрашивать, ведь счёт шел на секунды, и скороговоркой прочитал заклинание. Епифана втянуло в куклу.

— Ы! — удовлетворённо кивнула Мими, и схватила куклу, словно сытый кот мышку.

— Генка-а-а-а! Помоги! — завыл Епифан.

— Спасибо, Мими! — от всего сердца сказал я, — ты меня спасла!

Мими согласно кивнула и вышла сквозь дверь, не забыв, впрочем, прихватить куклу с орущим Епифаном внутри.