агланолн

Гаерский грохнулся и проехал по полу, а когда попытался подняться, получил несколько тяжелых ударов. Я бил его ногами и, кажется, сильно изуродовал, но Эд по-прежнему ничего не видел. Он пытался меня остановить, думая, что я сошел с ума. Когда я, наконец, перестал пинать неподвижное тело Гаерского, он отступил и, вытянув палец, указал на меня. Я осмотрел себя и понял, что облачен в некоторое подобие рыцарских доспехов.

Все призрачно. Постепенно я становился агрессивным воином, конструируя себя из того материала, который валялся на складах моего подсознания.

За избиение охранника я получил пять дней карцера.

Эд стоял, разинув рот, когда пятеро кашатеров в красных формах скрутили мне руки и, пригнув голову почти к самому полу, повели к лифту.

Кашатеры действовали слаженно. Они опустили меня в подвальное помещение, провели по коридору и, втолкнув в нишу, закрыли дверь.

Не было никакого приговора или обвинительного акта. Но, только лишь щелкнул замок, у меня перед глазами появилось лицо Балмара. Он посмотрел пустым взглядом и спросил:

– Ты чувствуешь себя виновным?

Всю ночь он со мной говорил. Время не имело значения: мы находились во временном кармане и могли беседовать вечность.

Этот разговор не был допросом в обычном понимании этого слова.

– Ты бил невиновного! Ты хотел переложить на него вину?

Я никак не мог понять, что именно хочет узнать Балмар. Проще всего мне было признаться в том, что, находясь на своем уровне (которого, черт побери, нет, все ведь призрачно!), я отказал одной женщине в помощи, и в отчаянии она меня прокляла.

Но Балмара интересовало другое. В чем-то он мне стал напоминать меня самого: то, что я понимал, не интересовало меня, как тема для разговора, а то, о чем бы я хотел поговорить, нельзя было выразить словами.

Ты меня понимаешь, Странное Создание?

Спустя три дня, во время одного из ночных допросов, я начал читать мысли Балмара. Никто ещё до меня не читал его мыслей, разве что только Харт, но вряд ли Харту это было интересно.

В первый день, когда я докладывал Балмару текст послания Криброка, я кое-что уже улавливал из его мыслей. Теперь я стал видеть его насквозь – буквально каждую его мыслишку. Он постоянно думал о том, чтобы меня разоблачить. Кроме того, все мои самые ужасные предположения насчет Кантарата подтвердились. Армия Хомофара – просто потешный полк, её солдаты – кашатеры Кантарата – ни черта не умеют и погрязли в некрофильном формализме. И это то, что должно быть. Это его работа, главного хомуна 712 туманностей. ещё бы ему не бояться вримов!

– Ты чего-то не договариваешь, – повторял Балмар, а сам все время думал: «Уж я выведу тебя на чистую воду».

Однажды, глянув в его блестящие очки, я понял: этому хомуну очень не достает хомо.

Да, о Харте… Жаль, что старик куда-то исчез. В мыслях Балмара жило уважение и даже страх перед этим… существом. Я не могу Харта назвать хомуном: он не относится к роду людей. Мало того, он не является представителем ни одной из малых рас двенадцати фаров. Что же? Ты думаешь, он – одна из великих сущностей? Опять ошибаешься. Он – не время, не пространство, и даже не сознание. Вот почему Балмар так его боится.

Но из мыслей главного хомуна я узнал ещё кое-что. Есть в Кантарате двое не-хомунов, занимающих важные служебные посты. Их имена – Крапс и Кробиорус. Особенно меня интересовал второй.

Через пять дней, выйдя из карцера, я научился видеть будущее.

Слава судьбе, к тому времени я уже привык, что сознание мое непрерывно меняется. Иначе бы разум этого не выдержал.

Окружающее в каждый текущий миг содержит несколько миллионов бит информации, которую мы в состоянии переработать. Мир, понимаемый мной, внезапно растянулся во времени, и объем поступающей информации увеличился в сотни тысяч раз: я видел сотни тысяч мигов одновременно, и все вокруг было ими заполнено.

Я помню, как зажмурился и потерял равновесие, а когда открыл глаза, то понял, что сумел с этим справиться.

И я двигался дальше. Я развивался так же, как мог бы развиваться каждый кашатер охраны Хомофара.

Я стоял посреди учебного зала. Того самой, в которой адепт, достигший Пустыни, должен провести двадцать лет, заучивая все тонкости теории состояний, структуры времени, пространства и сознания, военной стратегии, приемов обороны, предвидения будущего, коррекции прошлого и многого другого, чтобы затем превратиться в конторскую крысу – переносить бумаги из кабинета в кабинет, готовить доклады, отчеты, обоснования и графики.

Я стоял, а рядом со мной находился опытный воин небесной гвардии, прошедший сквозь множество битв, – демон вселенной. Он набивал рюкзак моего разума оружием и боеприпасами, которые понадобятся мне в сражении. Завтра, когда мои однокурсники вновь сядут за стеклянные столы, чтобы слушать Балмара, я уйду на войну».

Глава 23

Расин прервал рассказ и пристально вгляделся в облик Странного Создания. Ему предстояло съесть эту тварь.