агланолн

Дорога, которой никогда здесь не было… Высота бордюра с обеих сторон не меньше полуметра. Гладкий, слишком гладкий асфальт ощущали колеса – ни трещины, ни выбоинки. Полукруглая стена и ели неслись навстречу. Но спустя несколько секунд, за которые Вадим рассчитывал достичь конца стены, он обнаружил, что расстояние практически не сократилось.

Расин почувствовал, как по животу растекается холод. Он прибавил скорости. Справа ещё быстрей в сгущающихся сумерках замелькали пустые проемы окон.

Вадим наклонился к окну, стал всматриваться. Нет, не похоже на торакальный корпус.

Окна проносились мимо. Неожиданно он уловил в одном из них силуэт. Спустя несколько проемов ещё один. Затем еще… И еще…

Женские фигуры. Совершенно идентичные. Одна и та же поза, одинаковое выражение лица.

Стена вращалась, как огромная карусель. Бледные лица женщин слились в единый мерцающий лик. Сомненья не было: повторялся один и тот же силуэт.

Тут ему стало ясно: силуэт не случайный. Женщина стояла там, чтобы видеть его. Она – наблюдатель.

Только кто и зачем поставил её там?

Открытие было чрезвычайно неприятным. Расин включил ближний свет, стал высматривать поворот. Ели были похожи и сменяли друг друга со странной методичностью. Расину казалось, что низ реального мира провалился в компьютерные автогонки. Никаких поворотов. Только теперь он осознал, что дорога слишком узка, здесь ему не развернуться.

Ловушка?

Он сбавил скорость, глянул назад. Темно. Вновь посмотрел на окна – в тот самый миг, когда машина в очередной раз проезжала мимо стоящей у окна женщины. Вадим даже успел разглядеть её улыбку. Изо всех сил нога сама собой надавила на педаль тормоза.

Перед глазами пронеслась разноцветная вращающаяся сфера.

(за мгновенье до этого он ощутил сильнейшую потребность в каком-то внутреннем потоке, который будто бы должен пробежать по его позвоночнику)

А потом было падение в глубокий тоннель, полет в пустоте…

«Тойота» остановилась как раз напротив входа в приемный покой. Тоскливо горел фонарь, освещая пустое пространство.

Расин судорожно сглотнул. Его всего трясло. Ну… Что теперь?

Может ли он вообще как-нибудь влиять на развитие дальнейших событий? Или в настоящую минуту он всего лишь бессильный созерцатель?

Что же делать? Бросать машину? Бежать?

– Куда? – прошептал он в отчаянии.

Металлическая дверь скрипнула и отворилась. На улицу вышла хрупкая молоденькая санитарка Наташа, закурила, стала вглядываться в вечерний полумрак. Вдруг девушка узнала авто, весело помахала рукой.

Вадим поставил ногу на педаль, взялся за рычаг. Мышцы напряглись.

Куда ты, Вадим? Что, если сейчас тебе было дано последнее предупреждение? Возможно, ты выбрал неверную дорогу. ещё не поздно вернуться. Поставь машину на стоянку, выберись с территории больницы. Позвони Пиликину. И жди, когда он приедет на помощь.

Помощь?..

Помощь в чем? Что он скажет Пиликину? Защити меня, Иван! Меня преследует больница-трансформер! А ещё я нашел в своей машине исчезающую записку? Но началось все после того, как ко мне пришла женщина с…

Чушь! Курам на смех!

«Тойота» тронулась с места и очень медленно двинулась к повороту.

Край стены… Угол…

В памяти пронеслись слова Гаерской: «Вы ещё пожалеете…»

Да пошла ты!..

Расин включил дальний свет, крутанул руль и надавил на газ. В следующий миг свет выхватил из темноты фасад серого здания и большую надпись на стене

ОТДЕЛЕНИЕ ТОРАКАЛЬНОЙ ХИРУРГИИ

Глава 3

От больницы до дома на улице Кибальчича он добрался меньше, чем за двадцать минут. Поставил машину в гараж, пересек площадку, пройдя мимо скамеек со смеющейся молодежью, приблизился к подъезду, набрал код…

Оказавшись внутри, Вадим перевел дыхание.

Он вышел из лифта, открыл дверь, ступил в прихожую и замер от неожиданности. Квартира была завалена всякой рухлядью. Закрыв дверь, Расин прошел мимо пустых картонных ящиков, которых прежде никогда здесь не было. Разулся, не нагибаясь. Бухнулся в старое потертое кресло.

Сказать, что квартира выглядела иначе, чем всегда, – не сказать ничего. Он не удивлялся: способность удивляться терялась довольно быстро. Он злился. Позже Вадим пытался припомнить, когда же наступил момент истины? Не в минуту ли сидения в этом бог весть откуда взявшемся кресле?

По всему пространству квартиры размазалась другая, совсем незнакомая реальность. Попади он и впрямь к себе домой, в ту идеально упорядоченную обстановку, которую всегда любил и оставил утром, уходя на работу, имело бы смысл как следует взвесить происходящее. Он бы мог проанализировать события и, возможно, что-либо предпринять. Во всяком случае, наметить план на ближайшее будущее.

Однако Вадим по-прежнему видел перед собой не то, что хотел. Он был словно во сне, и, чтобы не сойти с ума, надо было играть по законам сновидения.