Агломерат. Последний Оплот

Тем временем отряды ополченцев стали приближаться. Головорезы, потрясая оружием, практически сошлись в кровопролитном бою с северянами, как вдруг со стороны стоящих машин охотников раздались пулеметные очереди. Машины, во главе с Главнокомандующим рванулись вперед и стали в упор расстреливать вооруженных только холодным оружием северян и головорезов. Гигантский снегоход Сигурда разогнался на огромную скорость и просто врезался в ряды головорезов, давя бойцов под тяжелыми гусеницами, в то время как остальные машины крушили отряды северян. Головорезы и северяне, не ожидавшие внезапного нападения, побежали. Сотни ополченцев попытались прорваться через стоящих вокруг солдат, но в результате просто натолкнулись на стену из штыков и автоматов. Головорезы бросились на стоящих вокруг солдат с оружием, в попытке вырваться из кольца, но те не пропустили их и ответили автоматным огнем. Когда вездеходы и снегоходы охотников, убивающих сотнями ополченцев, загнали выживших в круг и приготовились стрелять, Главнокомандующий Сигурд приказал:

— Довольно!

Стоящие среди тел своих товарищей, окровавленные головорезы и северяне, сбитые в одну кучу ждали смерти. Они выставили свое бесполезное оружие против железных бронированных машин и приготовились к последнему бою. Но нацеленные на них орудия не стали стрелять, а из головного вездехода открылся бронированный щиток и вышел Главнокомандующий. Оглядев кучку выживших, он громко проговорил:

— Вы поплатились за свою дерзость! Нарушения законов я не потерплю!!! Слушайте все!!! — Сигурд обернулся на стоящих вокруг солдат и закричал: — кто посмеет мне перечить, разделит судьбу этих ополченцев, которые никогда не увидят Великой Весны!!! Ваал! Бродящий!! Где вы!? — крикнул старик, не увидев среди сотни выживших командиров отрядов, он гаркнул: — я давал вам шанс, но вы не послушали меня и теперь мертвы!!!

Главнокомандующий осмотрел кровавое поле, на котором в считанные минуты были расстреляны и задавлены более семисот воинов и проговорил:

— Похороните своих братьев как подобает. Весь лагерь скорбит об этой утрате. Я объявляю траур по погибшим!

Сигурд еще раз осмотрел собранное войско и закричал что есть силы:

— Сегодня мы будем хоронить их тела и оплакивать павших!! А завтра мы выходим в пустыню!!!! Воронежский Оплот!!! Я даю вольную на поход против Империи!!!

Забравшись в машину, Сигурд автоматически отметил восторженный рев тысяч солдат.

* * *

Воронежский Оплот. Независимая республика Воронна. Температура за оградой — 25.

Майор Оболенский выбрался на городскую стену и поднял бинокль, безжизненная ледяная пустыня была чиста. Сергей тяжело вздохнул и бросил взор в сторону ворот: очередные беженцы уходили из крепости. Навьюченные своим скромным имуществом под завязку, люди бежали прочь. За последнюю неделю из крепости убежали больше половины жителей, по нескольку сотен людей уходило за ограду каждый день. Сергей, который стал новым избранным Президентом республики Воронна, оказался просто бессилен. Перед штурмом охотников, из крепости были вывезены все теплицы и домашний скот, склады были пусты, после парадного побега карателей крепость стала умирать. Еды не было совсем, поначалу были организованы рейды в Воронеж, но результата это особого не приносило: за последние годы собиратели разграбили и вытащили почти все, что можно было найти. Жители, лишенные основного источника пропитания — фермы, стали погибать, жесточайший голод начался уже на четвертый день, как уехали каратели из крепости. Какое то время люди еще держались, затем произошел бунт. Родители, глядя на своих плачущих от голода детей собрались в единую толпу и вышли на полупустые улицы Оплота. Майор, в руках которого была власть, отказался просить помощи у Твердыни и конкордатов. Голодные люди, как ни странно не набросились на него, они просто стали уходить. Не готовые к жизни за теплыми стенами, укутанные во что ни попади, колонна за колонной люди уходили из крепости. Многие из них погибли в первый же день, не готовые к долгому путешествию неизвестно куда, потерявшиеся в огромной белой пустыне, они пропадали в ней навсегда. Сергей с болью в сердце смотрел на маленькие фигурки детей закутанные в одежду, для него навсегда останется эта картинка — крохотная ручка в толстой перчатке, держащаяся за ладонь матери или отца. Дети искренне верили в своих родителей, они держали их за руку и смотрели снизу вверх своими большими наивными глазами. Черт с ними, с взрослыми, думал Сергей, ведь погибали дети. И он ничего не мог поделать, глядя в удаляющиеся фигуры людей.