Агнец Божий

      И все-таки литургия Восточной Церкви, как и литургия Западной Церкви, этими символическими образами или торжествами в воспоминание себя не исчерпывает. В своих посланиях протестантским богословам (о них мы уже упоминали), которые трактуют Литургию только как воспоминание, но не как действительную жертву, патриарх Иеремия II писал – «мы имеем не образ, но Тело Победителя».[269] На жертвеннике Восточной Церкви «согласно верованию Православной Церкви, … хлеб и вино прелагаются в тело и кровь Христовы, в которых присутствует сам Господь».[270] Правда, Восточная Церковь не затрачивает усилий, чтобы решить вопрос, как происходит, что естественный состав хлеба и вина, не изменяясь, все-таки после освящения уже не есть хлеб и вино, а есть Тело и Кровь Христовы. Восточные богословы даже упрекают католических богословов в том, что последние пытаются найти рациональное обоснование таинству вероисповедания («mysterium fidei» – слова консекрации!), делая попытки объяснить это таинство как изменение субстанции хлеба и вина при неизменности акциденций, как об этом говорит схоластическая теория транcсубстанциации; и что это напоминает некое «сакраментальное естествознание», ибо сама постановка вопроса не религиозная, но космологическая (у Булгакова). Поэтому в богословии Восточной Церкви таких теорий не существует. Несмотря на неприятие рационалистического подхода к тайнам Откровения, вера в действительность Тела и Крови Христовых в виде хлеба и вина составляет основу восточной литургии. Вся Божественная литургия Восточной Церкви основана на истинной вере в действительное присутствие Тела и Крови Христовых и не только в духовном или символическом смысле, но и реально. «Согласно верованию Церкви, Господь присутствует «истинно, действенно и существенно (vere, realiter, essentialiter) во Св. Дарах».[271] Короче говоря, воспоминание – это то общее, что имеется в литургии Протестанской, Католической и Восточной Церквей. Вера в пресуществление хлеба и вина в истинное Тело и Кровь Христовы отличает литургию Восточной Церкви от Протестантской литургии и объединяет ее с Католической.

      Проповедь в литургии Восточной Церкви весьма своеобразна. И хотя в древности Греция была родиной ораторского искусства, проповедь в Восточной Церкви никогда не была столь значимой, как у католиков. Особенное место она занимает в Протестантской Церкви. Правда, Трулльский Собор (692) обязал всех священников греческой Церкви читать проповеди, и кажется, они эту обязанность выполняли весьма прилежно. Даже византийские императоры писали проповеди и приказывали их зачитывать народу в кафедральном Константинопольском соборе св. Софии. Восточная Церковь тоже всегда имела великих проповедников, начиная со св. Иоанна Хризостома (св. Иоанн Златоуст) и кончая умершим в Москве митрополитом Николаем (ум. 1961), два тома проповедей и речей которого были изданы Московской Патриархией. Однако не официальное постановление Собора, о котором речь шла выше, и не отдельные проповедники создают тонастроение, которое возникает, когда раскрывается значение Слова Божьего, а само восприятие этого слова людьми, зависящее от того, как это Слово передается священниками. И вот, и эта передача и это восприятие как раз недостаточно выразительны в Восточной Церкви. Как известно, те священники Восточной Церкви, которые имели приходы, были мало образованы, обременены большими семьями, подавлены жизненными заботами. По этим причинам их проповеди обычно не достигали необходимого уровня ни по своему содержанию, ни по форме. Это приводило к тому, что верующие их не любили и чуждались их, иногда даже выступали с требованием не говорить проповедей, а только прочитать какой-нибудь отрывок из Священного Писания.[272] Таким образом, проповедь, особенно в России, была весьма низкого уровня. К тому было немало причин – неподготовленность самих священников, контроль со стороны царских властей, которые требовали, чтобы проповедь была написана, дабы ее мог проверить цензор. Так что в этом отношении проповедь, как форма возвещения, для литургии Восточной Церкви еще более случайна, нежели в прежние времена для Католической Церкви.