Агни-3

- Мы войдём вместе с дайной Онорой! Вдвоём!

- Конечно-конечно! – заюлил дин Лугус. – Но для начала зайдём мы с вами сюда, чтобы вы знали, чего ожидать от…

Он прервался и вздохнул, собираясь повернуться к двери в закрытую комнату. Однако после его слов Никас резко шагнул к Ане, хоть обратился он к дину Лугусу.

- Дин Лугус, вы должны понимать наши подозрения в свой и дайны Эннис адрес. Поэтому поймёте, если напрошусь в комнату вместе с вами сначала я. Мне не хотелось бы в отсутствие дина Таегана, мужа дайны Агни, быть ответственным за те опасности, которым могут подвергнуться моя сестра и моя невеста.

Дайны немедленно опустили глаза и вот так, исподлобья, переглянулись.

Но дин Лугус серьёзно воспринял выпад Никаса и нервно закивал:

- Да-да, вы войдёте первым!

Едва мужчины скрылись в тёмной комнате, где по тусклому свету угадывалась опять-таки единственная свеча, Онора быстро приблизилась к Ане так, что чуть не прижалась к ней. И прошептала:

- Я думала – ничего не боюсь. Но этот дом… Магического в нём ничего нет, но почему-то мне здесь… очень не нравится.

И опять Аня сообразила, что именно девушка хотела сказать. «Здесь мне очень страшно». Она сжала ладошку Оноры и спокойно сказала:

- Дом старый. И постепенно разрушается. На тебя действует его гнетущая атмосфера и аура разрушения. Ещё ты знаешь, что где-то здесь лежит женщина, умирающая от магического проклятия… Ты ведь очень чувствительная. Не бойся, Онора. Я рядом.

- Спасибо, Агни, - прошелестела девушка.

Мужское бормотание в комнате затихло, и Никас вместе с дином Лугусом вышли.

- Заходите, - тихо сказал брат.

Аня вопросительно взглянула на него. Больше ничего не скажет? И голос печальный. Неужели… они опоздали? Но тогда он вряд ли бы предложил войти и Оноре.

Дайны снова переглянулись и, всё так же, взявшись за руки, поспешили в комнату.

Эта комнатушка оказалась даже бедней той, в которой лежала когда-то умирающая Агни, а потом пробудившаяся в её теле Аня, и которая сейчас стала учебной комнатой для Кристал. Поэтому и мебели помещалось здесь маловато: кровать, стол у окна, плохонький стул с рваным и лохматым от старости сиденьем. Стол был завален различными предметами, и опасно среди них тлела та самая единственная свеча. И в комнате витал запах (или вонь?)... близкой смерти.

Аня взяла стул и поставила его ближе к изголовью лежащей на кровати женщины.

Помогая себе рукотворным магическим огнём, она разглядела лицо дайны Эннис.

- Это она? – прошептала потрясённая Онора, склонившаяся над её плечом. – Это дайна Эннис?

Когда дин Лугус говорил о том, что дайна Эннис уже не может говорить, он как-то забыл упомянуть, что с нею произошли и другие, кажется, необратимые изменения.

Аня смотрела на этот полулысый и морщинистый череп, обтянутый кожей, и в голове крутилось только одно: «Она старше меня на полгода… Она старше меня на полгода… всего на полгода…»

Опомнившись, она осторожно прикрыла дайну Эннис одеялом до подбородка и встала, уступая место Оноре.

- Смотри внимательно, Онора. От тебя пока требуется всего лишь сказать, есть ли у дайны Оноры надежда. Ты понимаешь, о чём я.

- Понимаю! – выдохнула девушка, рывком снимая перчатки и садясь на недовольно заскрипевший стул – настолько недовольно, что Аня, вставшая позади, вцепилась в его хлипкую спинку, боясь, как бы дряхлый предмет мебели не свалился под её помощницей.

Освободив от перчаток руки, Онора некоторое время сидела, застыв взглядом на неподвижной дайне Эннис, жизнь в которой угадывалась только по едва заметному движению всё ещё дышащего тела.

Оставив в покое стул, Аня осторожно переместилась так, чтобы стать сбоку от Оноры и следить за лицом девушки. И увидела наблюдение: Онора приглядывалась к чему-то над головой дайны Эннис, что, судя по движению её собственных глаз, двигалось, причём довольно неровно: глаза Оноры то медленно скользили по чему-то невидимому, то вдруг начинали быстро двигаться по сторонам. Девушка смотрела так, словно… Аня попыталась найти сравнение. Пока подходило только одно, примитивное: Онора наблюдала за рыбками в аквариуме. Они то медленно и даже царственно проплывали перед ней, то вдруг ускользали куда-то вдаль. Одну из них Онора даже попыталась «потрогать», как будто чисто машинально подняв руку. Или поймать её…

За этими странными наблюдениями прошло достаточно времени, прежде чем девушка будто натужно, будто что-то мешало ей, повернулась к Ане:

- Надежда есть. Но…

Ане пришлось присесть боком на край кровати, потому как Онора сразу сказала, что объяснения будут долгими. Аня ещё сначала подумала: ей-то зачем объяснять? Онора ведь прекрасно знает, что хозяйка дома у озера пока ещё не вполне разбирается во всяких магических ухищрениях.

Но Онора была серьёзна. И к концу разговора – скорей, негромкого монолога, в котором Аня поучаствовала, лишь задав парочку уточняющих вопросов, стало ясно, чего добивается девушка.

Они обе немного потом посидели в молчании, глядя на дайну Эннис и соображая, как объяснить всё Никасу. А потом Аня махнула рукой.

- Сама скажу!