Агни Парфене

Ужин проходил в молчании. Олигарх, которого, как оказалось, звали Олег Сергеевич, пытался завязать беседу с Владом — но тот молча смотрел на него, слегка улыбаясь. Олег Сергеевич после бесплодных усилий наконец затих и начал оглядываться вокруг — в его глазах появился блеск, как у ребенка, который вот-вот получит новую игрушку.

После ужина Влад сказал:

— Ну, а теперь я могу показать вам замок, если желаете... И если вам не страшно.

— Конечно, — закивал Олег Сергеевич. — А почему нам должно быть страшно?

— Ну, — хитро улыбнулся Влад. — Говорят, что хозяин замка был вампиром. Личностью неприятной во всех отношениях. Особенно его не любили местные купцы и турки. Впрочем, его и католики не любили и окккультисты... Человек, который смог вызвать такое раздражение, — вас не страшит?

— Но он давно умер, — рассмеялся Олег Сергеевич. — Влад, вы сами-то верите в эти байки?

— В то, что он давно умер, вернее — убит? — прищурился Влад. — Я знаю, что смерти, как таковой, нет.

— Влад, откуда вы-то можете это знать? Вы можете верить в то, что ее нет. Думать, что ее нет... Но — знать вы не можете!

Влад улыбнулся, и губы его шевельнулись, словно он хотел что-то сказать, да смолчал.

Поднявшись, он поднял глаза к потолку, губы его шевелились — и Нико показалось, что он читает молитву. «Странная семейка, — подумал он. — С виду нормальные, современные люди. Один братец — монах, там хоть понятна эта страсть к молитвам. Но Елизавета производит впечатление обычной девушки, да и Влад, несмотря на пристрастие к черному цвету и сходство с далеким предком, выглядит нормальным мужиком. И — тем не менее они постоянно сосредоточены на своих молитвах, как будто нет для них ничего важнее».

Они шли по замысловатым переходам с низкими потолками, и Влад тихонько рассказывал, что замок был построен в 1382 году и был крепостью для Брашова.

Мечтательный Олег Сергеевич тут же не замедлил показать уровень осведомленности, процитировав Брэма Стокера:

— «Замок стоял на краю могучей скалы. С трех направлений он был неприступен. К западу тянулась огромная долина, а за нею вдали различались зазубрины горного хребта. Отвесные скалы, поросшие рябиной и колючим кустарником, цеплявшимся за каждую выемку, трещину и щель в камне. Широкие окна размещались так, чтобы до них невозможно было достать ни стреле, ни камню, ни ядру, то есть чтобы в комнатах было настолько светло и удобно, насколько это возможно для места, которое приходится непосредственно оборонять».

Влад усмехнулся и едва заметно поморщился.

— Любите этого бездарного ирландца? — поинтересовался он.

— Почему бездарного? — возразил Олег Сергеевич. — Я вырос на этой книге... Я помню, как читал ее в детстве, а потом — боялся заснуть. Мне все казалось, что сейчас появится великий вампир...

— Говорят, характер человека формирует самая любимая книга, прочитанная в детстве, — заметил Влад. — Теперь становится понятно, почему вы служите не тому Богу, которому стоит служить. А книга все-таки бездарна и состоит из вранья и клеветы. К слову сказать, сам Стокер не был к моменту написания книги знаком с историей Дракулы, он услышал впервые о нем от своего приятеля, румынского историка. Сам же писатель, как мне известно, был оккультистом.

— Но вы же не будете отрицать, что Цепеш был жесток! Вот это стихотворение Михаэля Бехайма, оно появилось раньше книги Стокера!

О самом лютом из владык,

кто подданных своих привык

тиранить повсеместно,

с тех пор как мир был сотворен,

о злейшем звере всех времен,

насколько мне известно,

поведаю стихами,

как Дракул, злобствуя, владел

Валахией и свой удел упрочить мнил грехами[19] .

— Что скажете на это?

Он смотрел сейчас с победой и радостью, а Нико почему-то подумал, что он специально выучил это стихотворение в «процессе подготовки к поездке», чтобы блеснуть эрудицией, и — поймал себя на том, что он на стороне Влада, потому что — если уж выбирать, чью принять сторону, то Влад был ему симпатичнее.

— А вы чем упрочняете свой удел? — слегка улыбнулся Влад. — Не грехами ли?

— Нет, подождите, мы переходим на личности, — возмутился Олег Сергеевич.