Агония

– Не дёргайся, капитан. В пехоту он пойдёт, – повысил голос полковник, – с автоматом бегать. Ты лётчик, тебя, сколько лет в училище готовили, сколько бабла на тебя потрачено? А если союзники из Европы или Америки дадут нам самолёты, кого я потом на них сажать буду? Пехотинцев? Вас к тому времени русские уже зачистят, а мне где лётчиков брать? Автоматчика можно за неделю подготовить, ну ладно, за месяц, а пилота? Стрелок, блин, доброволец.

– А точно будут самолёты? – вставил я, когда командир замолчал, остывая.

– Конечно, будут, – излишне бодро ответил полковник, – мы же здесь не только за Украину, мы за всю Европу воюем. Да и Америке вряд ли лучше станет, если русские нас одолеют, дурной пример для других стран будет. Многие захотят америкосам зубы показать, тот же Китай, Индия, а за ними и арабы подтянутся. Никто, знаешь ли, не любит проигравших, каждый добить норовит. Так что иди капитан, не дразни меня. Если команда сверху поступит, то всем полком на фронт поедем. А пока изучай мат часть самолётов НАТО. В учебном классе есть и видео и бумажная литература, чтобы потом как можно быстрее освоить чужую технику.

– Да мы в училище в теории изучали ряд иностранных самолётов, – отозвался я, – на какие модели хоть примерно ориентироваться?

– Ну, те, что постарше, – скривился командир, – вряд ли нам новые дадут, друзья наши.

Эти «друзья наши» прозвучали с нескрываемым сарказмом. Видно было, что полковник, начинавший свою службу в Советском Союзе, так и не привык относиться к потенциальному противнику того времени, как к другу. Тридцатилетняя пропаганда не смогла убедить офицера в искренности англосаксов. С другой стороны, неожиданная агрессия России, к которой он симпатизировал, застала его врасплох и мгновенно уничтожила былые симпатии. В армии Украины было много офицеров, особенно старшего возраста, которые не воспринимали Россию как врага. Даже после захвата Крыма оставалось много кадровых военных симпатизирующих русским. Россия отжала Крым практически без кровопролития, к тому же у многих там остались родственники и знакомые. Они рассказывали, что прошедшие референдумы были вполне законными, никто на них людей силой не загонял. Но агрессия двадцать второго года…

Сейчас, после нападения русских таких сочувствующих среди офицерского состава украинской армии не осталось. Если кто-то из стариков в погонах и не поменял своего отношения к России, то тщательно это скрывал. Теперь, за одно подозрение в сочувствии к врагу можно было схлопотать срок, а то и пулю. СБУ и раньше не церемонилось со своими гражданами, а после начала войны совсем озверели. Мама рассказывала, как в тридцатых годах прошлого века в СССР работало НКВД. Тогда сгинул её дед, работавший на Харьковском тракторном заводе. Ночью подъехал «воронок», деда посадили и увезли. Больше его никто никогда не видел. А бабушку с ребятишками, вскоре переселили из хорошей квартиры в центре города в сырой барак на окраине. Вот так же сейчас работали СБУ-шники. Могли загрести любого по доносу, или по своим каким-то подозрениям. А в их подвалах люди признавались в любых преступлениях против страны и получали приличные сроки. Правда, потом их могли выпустить, если они попросят отправки и на фронт. Вот такая мобилизация по-украински.

В общем, больше для того, чтобы скоротать время на службе, я стал изучать американские и французские самолёты. Как бы то ни было, но стремительное поначалу наступление русских, забуксовало. Правительство, объявив всеобщую мобилизацию, сумело набрать достаточное количество пушечного мяса, чтобы затормозить русские войска. На некоторых направлениях агрессор вынужден был даже отступить, чтобы не попасть в окружение. Ценой жизни тысяч украинских бойцов, русские получили по соплям. Вопрос, как долго мы сможем их сдерживать? Правда, на фронт кучно попёрли наёмники со всего мира. Эти солдаты удачи ненавидели русских не меньше нас, а у некоторых были даже свои личные счёты к москалям. Однако настоящих бойцов среди них было не так уж много. Большинство, получив ответку и потеряв под огнём русских часть своих друзей, а то и собственные руки, ноги, стремились как можно быстрее вернуться домой, в свои уютные и спокойные страны.